Рыцари комариного писка
Шрифт:
– Ты что, Габрио? Если бы Лео так сделал, то кто-нибудь из ваших офицеров сразу же пристрелил бы его, вот и все объяснения!
– Вот, черт! – буркнул бразилец, - Можно же было что-то придумать!
– Что, например? – спросил Мефо.
– Вот, черт… Я не знаю. У меня образования мало. Средняя школа только. А у тебя вот наверняка Университет какой-нибудь. Ты здесь живешь, ты бы мог что-то придумать.
– Габрио, тут местная только Саби. А я из Флориды. Три года назад я приехал в Брито-Гранада по контракту с «HK-Canal».
– Ох! Это как блин!?
– А так блин. Захотелось срубить
Габрио Коимбру пожал плечами.
– Я не говорю. Просто: была обещана квартира в кредит. А тебе что было обещано?
– Просто, куча денег, - ответил Мефо и пояснил, - я 3D-художник-дизайнер.
– А-а… - Габрио кивнул, - …Понятно. И что? «HK-Canal» тебя кинула на эти деньги?
– Еще хуже. Но, в январе я умудрился сбежать. Как раз война начиналась. Но тогда за корпорацию «HK-Canal» воевали наемники и наркоманы. Это потом армия Бразилии...
– А-а… - бразилец снова кивнул, - …А из-за чего вообще эта война? Правда, что из-за Межокеанского канала, или это опять TV врет?
– Тут не все так просто, - произнес Мефо, - Межокеанский канал, это только одна часть огромного свинства, которое было сделано в агломерации Брито-Гранада. Я попробую объяснить на примере. Ты старое кино «Терминатор» со Шварценеггером смотрел?
– Еще бы! У меня теперь даже есть такой же байк «Харлей», как в Терминаторе-2!
– Вот, - Мефо улыбнулся, - главное там, все-таки, не «Харлей», а Восстание машин.
– Ясное дело, - подтвердил Габрио, - но ты же про Брито-Гранада собирался…
– Да. Это у меня предисловие такое. А сейчас будет про Брито-Гранада.
И Мефо Грач стал излагать лично изобретенную теорию Восстания машин. У Мефо отсутствовал опыт научной формализации, поэтому рассказ получился сумбурным, но эмоциональным. Ему было привычнее оперировать образами, и он рассказывал, будто рисовал картины – скетчи, или шаржи. Точнее, обдумывал вслух, как рисовать это. А в какой-то момент, он не выдержал, и начал рисовать на своем планшетнике.
Первая картинка: античные фермеры выращивают всякую пищу, ремесленники делают одежду, и инструменты. Купцы организуют обмен и имеют за это маржу. Все просто.
Вторая картинка: купцы, желая получать больше прибыли, захватывают контроль над ремесленниками, делая их наемными рабочими. Так появляются фабрики.
Третья картинка: уже не купцы, а фабриканты, берут на вооружение конвейер. Так они создают больше вещей на продажу. Множество новых, полезных, доступных вещей!
После третьей мысленной картинки Мефо Грач нарисовал на планшетнике восходящую спираль, винтовую лестницу, на нижних ступеньках которой – телеги и конные плуги, а верхние ступеньки украшены самолетами и роботами. Материальная культура за 200 лет выходит на вершину (если назвать вершиной – удовлетворение реальных потребностей людей). Но вот побочный эффект: теперь большая часть фабрик работает, чтобы делать товары не для людей, а для других фабрик. На этой картинке (первой нарисованной, но четвертой, если учитывать мысленные картинки), Мефо добавил примерно диаграммы распределения: товары для людей - товары для комплектации и инновации фабрик.
Пятая картинка: продолжение винтовой лестницы. Теперь эта лестница опрокинута, и направлена
Шестая картинка: Гигантская пирамида из бюрократических, банковских и торговых компьютерных сетей, рекламно-идеологических TV-мельниц, и множества фабрик, на которых все быстрее производятся ненужные потребительские товары. Основание этой пирамиды поставлено на людей, которые уже упали на колени под такой тяжестью. А верхушка пирамиды украшена (для экспрессии) головой киношного терминатора.
…Мефо Грач положил планшетник на середину стола и резюмировал:
– Примерно так выглядит настоящее восстание машин. Машины поработили людей без спецэффектов вроде взбесившейся атомной бомбы. Просто, бюрократия, которая стала машинной, обслуживает теперь интересы всемирного цикла производства железяк, для которого люди, это саморазмножающиеся биороботы низшего ранга.
– Ты шутишь? – осторожно спросил молодой бразильский капрал.
– Нет, Габрио, я ни капли не шучу. Я два с четвертью года работал на «HK-Canal». И я прочувствовал положение низшего биоробота на своей шкуре.
– А я почти два года, - добавила Саби, - и знаешь, Габрио, что самое интересное?
– Что? – спросил бразилец.
– То, - сказала она, - что я работала женой Генри Чжонга, который работал в верхушке пирамиды «HK-Canal».
Габрио посмотрел на нее с некоторым удивлением:
– Ты работала женой? Это как?
– Так. Быть женой биоробота из верхушки бюрократического цеха - непростая работа. Почему я согласилась на такую работу – не важно. Я говорю об этом, чтобы было ясно: пирамида не нужна никому из нормальных людей. Мефо прав, называя это восстанием машин. Пирамида живет только сама для себя. Нескольких людей эта пирамида делает миллиардерами, но предварительно обтесывает их под себя.
– А ты так хорошо знакома с миллиардерами?
– скептически спросил бразилец.
– Мой муж - ответила она, - получал 15 миллионов баксов в год. Такой уровень дохода соответствует миллиардеру. Но он был говном, жил как говно, и умер как говно. И его коллеги по цеху сверхбогатых менеджеров все такие же. Я насмотрелась на них в ходе унылых сверхдорогих вечеринок, похожих на дурацкий ритуал уничтожения жратвы и выпивки, заряженной по цене в тысячу раз против того, что оно стоило бы реально. Ты можешь мне не верить, но просто открой интернет-энциклопедию, посмотри, на сотню формально-богатейших людей планеты. К их внешности даже не нужны комментарии.
– Эх… - задумчиво произнес Габрио, - …Так ты вдова почти миллиардера?
– Нет. Я смылась незадолго до того, как Генри Чжонга пристрелили.
– Эх… - повторил молодой бразилец, - …А при разводе ты много оттяпала?
Саби выразительно показала средний палец правой руки. Габрио удивленно спросил:
– Как? Совсем ничего?
– Совсем ничего, - подтвердила она, - смешно, правда?
– Да уж… - он озадаченно почесал небритый подбородок, - …Но, ты и Мефо все-таки довольно богатые ребята, верно?