Рыцари комариного писка
Шрифт:
– Правда в том, - с улыбкой сказала она, - что тебе лень рассказывать об экономике.
– О, нет, - возразил он, - правда в том, что твой тандем с Шошо привел к появлению оригинального стиля объяснений: лаконичного и образного.
Леа Варгас снова улыбнулась и вздохнула.
– Не могу отказать после такой лести. Ладно. Все просто. Возьмем гусеницу. Гусеница вылупляется из яйца, кушает листья, набирает вес, становится большой и толстой… А затем теряет подвижность и деревенеет. Тогда гусеница называется куколкой. Но не бабочкой. Бабочка появится позже, она проломит одеревеневшую оболочку, отбросит бесполезные осколки, расправит
– У-у… - протянула Шошо, - …Гусеница, это индастриал, да?
– Да, - Лео кивнула.
– У! Я угадала. А яйцо – это то, что было до индастриала, да?
– Да, - снова сказала Леа, - это застывшая аграрно-феодальная формация.
– У! Я это вижу! Индустриальная гусеница обожралась. Стала ультра-индустриальной. Почти мертвой. Но в ней растет живая постиндустриальная бабочка, которая взлетит.
– Да, - в третий раз сказала Леа Варгас.
…
*82. Как хорошо приехать в концлагерь, где тебя…
…Встречают армейские друзья-товарищи.
– Габрио!
… - Братишка!
… - Классно смотришься!
… - Как твое брюхо? Как твоя задняя лапа?
Артуро Риналдо из Оризонти, и Хиларио Мурило из Форталеза хлопали прибывшего товарища по спине, плечам и затылку, выражая крайнюю степень восторга.
– Стоп, стоп! – закричал он через минуту, - Дайте, опомниться! А кого я тут не знаю?
– Знакомься, - сказал Хиларио, - это Джемми Северино, пилот, только не очень-то к ней подкатывай, потому что Артуро подбил клинья, и…
– …Ты достал, блин! – перебила девушка-пилот, довольно миловидная, но худенькая, и сомнительно украшенная пятнами заживающих ожогов на всех открытых частях тела (в варианте, когда одежда состоит из майки и шортов, это значит, что ожогов много).
– …А это, - продолжил Хиларио, - наш юниор-вольнопер Петроно Терзо…
– …Ты и меня уже достал!
– возмутился слегка нескладный, но энергичный школьник.
– Не рычи, - и Хиларио добродушно похлопал его по плечу.
– Петроно, - негромко пояснил Артуро, - третий и последний из нашего батальона, кто остался в живых после той атаки фосгеном. Ну, ты в курсе.
Капрал Габрио Коимбру кивнул, пожал юниору руку и спросил:
– Значит, ты из тех 17-летних энтузиастов, которых прислали тогда на пополнение?
– Да. Мы приехали сразу после того, как тебя ранили. Мне рассказали ребята.
– Я, - сообщил Габрио, - с тех пор еще раз попал на фронт, и поймал еще пулю.
– У тебя девять жизней, как у кошки, - сказал Артуро, и собирался уже развить мысль, задвинув что-нибудь шуточное о колдовстве, но вдруг, - Вот черт! Это кто такие?
Хиларио тоже повернулся в сторону, куда только что посмотрел Артуро. А именно - в сторону речного транспортного катера, с которого две минуты назад сошел Габрио. С палубы на бревенчатый причал аккуратно сгружались очень молодые женщины, явно уроженки Индокитая, причем некоторые - явно беременные. Методом индукции, можно было предположить, что беременны все они, просто на некоторых это пока незаметно. И та аккуратность, которую проявляли охранники по отношению к этим женщинам, четко свидетельствовала в подтверждении такой версии.
– Круто!
– с уважением произнес Хиларио, - Ты что, Габрио, в госпитале успел полтора десятка девчонок осеменить?
– При чем тут я!? Сколько я был в госпитале, и какой срок пуза у этой… И у этой…
–
– Слушайте, братишки…. И сестренки… Мы что, так и будем стоять у ограды? Или тут найдется тарелка супа для хорошего парня? А то по дороге был только сухой паек.
– Идем, братишка, - и Артуро хлопнул его по спине, - В нашем хозрасчетном цеху есть нормальная жратва. Будет тебе и суп с маслом, и кофе с шоколадом.
– Хозрасчетный цех?
– с удивлением переспросил Габрио Коимбру.
– Да, - подтвердил Хиларио, - концлагерь Ауастера, это вообще смешное местечко.
– Обхохочешься, - слегка ворчливо добавила Джемми Северино.
…
«Хозрасчетный цех» (как еще несколько аналогичных цехов) оказался речной баржей, накрытой каркасным ангаром. Внутри ангара нечто вроде продвинутой авторемонтной мастерской. Тут можно было видеть десяток небольших внедорожников-болотоходов разных моделей в разных стадиях сборки (или разборки). Две такие машины висели на высоте примерно человеческого роста в зацепах кран-балок.
– Такая, - пояснил Артуро, - наша хозрасчетная тема. Проверять машины перед, и после полевой обкатки. Южно-Никарагуанское Заозерье это теперь бренд. Если новая модель прошла тут тест-драйв, то у нее уже хорошая репутация. Проходят не все.
– Каждая вторая тачка разваливается на этих болотах, - пояснил Хиларио.
– А у каждой первой глохнет движок намертво, - пошутила Джемми.
– Работа по мне, - оценил Габрио, и уточнил, - но не на голодный желудок.
– Сейчас все будет, - пообещала Джемми, - ты заметил, что Петроно пошел на крышу? Короче: там второй ярус, бытовой. Кухня есть, все дела. А Петроно классно стряпает.
– Петроно, - добавил Хиларио, - из потомственных рестораторов, мелких, правда.
– Да? – удивился Габрио, - А зачем он вписался на войну, если не из пролетариев, а из среднего класса? К тому же, он еще несовершеннолетний.
– Пропаганда, - ответил Артуро, - мозги были промыты ура-патриотизмом. Жалко его, реально. Если бы не эпидемия, он бы уже был дома. Красный Крест договорился про несовершеннолетних солдат, что они могут ехать домой. Но – не подфартило.
– Ладно, - Джемми махнула рукой, - может оно к лучшему для него. Поумнеет. А что, кстати, мы встали? Идем наверх. Габрио за едой расскажет о карьере осеменителя.
– Блин! – Габрио схватился за голову, - И ты туда же! Слушайте, все было не так!
…
Действительно, все было не так. Габрио поехал бы в концлагерь на обычной попутке с разведчиками - неграми к'ви, но в последний момент полевая миссия Красного Креста отказалась забирать из Брито-Гранада брошенных беременных жен контрактников.
Тех, которые не беременные – забрали.
Тех, которые уже родившие – забрали, вместе с малышами.
А начет беременных – отказ, поскольку кто-то из медицинских консультантов заявил о высоком риске дефектов эмбрионов у беременных женщин, перенесших псевдо-грипп Зувемби. А Красный Крест совсем не желал портить свой имидж из-за детей-мутантов, которые могут родиться в каком-либо карантинном лагере для инфекционно-опасных беженцев. Так, эти молодые женщины в интересном положении были (за компанию) отправлены сюда, в концлагерь Ауастера. За полдня пути с запада на восток, Габрио познакомился только с несколькими самыми разговорчивыми из них.