Рысюхин, налейте для храбрости!

Котус

— Может, Сестра Березины? Нет, длинно. Тогда просто — Сестра.

— Есть такое что-то под Питером. Скажут — спёрли название. Тем более, что это, скорее, тень Берзины — вон, какая тёмная.

— Тогда — Тень? Или на латыни, как там будет?

Дед помог мне с сортировкой памяти, включающей курс классической гимназии, так что я вспомнил почти мгновенно:

— Сестра — «сорор», тень — «умбра».

— Не, «сорор» не подходит. То ли сорная река, толи сорока недоделанная, то ли вообще перед кем-то извиняешься по-английски. Вот Умбра — это да, это звучит!

В итоге, так эту реку и назвали — Умбра. А потом была рыбалка…

Глава 24

Для начала прошлись обычной сетью — её, чтобы не таскать тяжесть туда-сюда, добытчики сушили

прямо на берегу, а потом укладывали в шалаше. Я вызнал кстати, секрет того, как они умудрились забрасывать её с берега, без использования лодок и не входя глубоко в воду. Всё было на самом деле довольно просто: нужно было закрепить один конец сети на берегу (или на мостках) и занести массивный поплавок на втором конце выше по течению, растянув сеть. Потом бросить его в воду так, чтобы он оказался дальше от берега, чем закреплённый конец и ждать, пока течение развернёт полотнище поперёк реки. Ах, да — ещё подать немного энергии в верхнюю верёвку (не пытался даже запомнить, как она называется), чтобы на пару минут придать ей жёсткость. Можно было и без этого, но тогда надо было уметь выбрать место и правильно забрасывать поплавок, в противном случае то же течение могло собрать сеть в гармошку, а то и запутать её. Потом то же течение прибивало поплавок к берегу — ну, или ему можно было помочь при помощи привязанной к поплавку верёвки.

По словам рыбаков, приближение «чего-то большого» они чувствовали после второго-третьего заброса, это если повезёт. А если не повезёт — то уже в конце первого, тогда они хватали сеть вместе с уловом и драпали вверх по склону. Так что мы сейчас не только обеспечиваем себя и других обитателей изнанки рыбой на ужин, но и подманиваем столь желанного для офицеров речного монстра — пусть и не того, на которого они собирались охотиться изначально.

Первый «загрёб» намеренно сделали почти на полный радиус, так что поплавок подтаскивали чуть ли не вдоль берега. Признаков приближения «чего-то большого» не было — ну, или у меня чутьё не так развито, так что я, когда дальний край сети прошёл мимо мостков набросал в реку прикормки. Сделал эти шары из влажного песка, опарышей, рубленых червей и прочей интересной рыбам гадости с ароматическими маслами. Дед уверяет, что они привлекут рыб, что держатся ниже по течению. Не знаю, никогда про такое не слышал — но я и рыбачил-то так, с самодельной удочкой и плетёной леской. Про такие снасти и методы лова, как рассказывал и показывал дед даже не слыхал, даже завидно было. А дед завидовал мне — мол, хотел бы порыбачить в мире, где столько рыбы, что она безо всяких ухищрений ловится.

Так вот, набросал я прикормки, на разное расстояние от берега и вразброс, не в одну линию, а потом пришёл на помощь гостям. Зеркальная щука где-то на три — три с половиной килограмма их впечатлила: и порода, что на лице не водится, и крупная. Пришлось разочаровывать в том плане, что во время нереста на Щучьей, такие экземпляры идут по категории «мелочь, возни не стоящая», после чего они загорелись посмотреть на этот самый нерест лично. Подогрел интерес, рассказав, что самая большая из пойманных потянула чуть меньше тридцати двух кило, и по уверениям промысловиков в реке они видели и крупнее, но достать не смогли.

Выбрали рыбу — ничего нового для меня не попалось, хотя Семёнам всё было интересно, повыпускали мелочь, почистили сеть и пошли на второй заброс. И под конец его на самом деле почувствовали… что-то. Словно волна прошла по толще воды, невидимая глазом, но уловленная сетью и передавшаяся толчком и вибрацией в руки. Потом, когда уже выбирали верёвку, подтаскивая буй к мосткам — ещё один такой же неслышимый удар, и — тишина. Но борисовчане, почуявшие настоящую добычу, уже начали сплетать свою сеть, предоставив мне возможность единолично вытаскивать обычную. В ней, кстати, нашлось кое-что новенькое: не то дедова прикормка выманила ранее не попадавшиеся виды, не то монстр выгнал из укрытий, но две новых разновидности я в улове нашёл.

Первым был вроде как судак или берш — понятно, что ни то, ни другое, просто похож — но с длинными острыми шипами: три в начале спинного плавника, по одному на грудных и по два на жаберных крышках, на верхнем и нижнем углу. Может, и не судак здесь аналог, а девятииглая колюшка,

только большая, килограмма на полтора. Вторая рыба меня вообще удивила, аналогов её на лице мира я так сразу и не припомню: что-то вроде длинной селёдки, но с лишней парой плавников между грудными и брюшным. Как если бы у животного было шесть лап вместо четырёх. А ещё и жаберные — большие и широкие. Интересно, их дедова прикормка приманила или монстр выгнал из укрытия? Надо будет через пару дней попробовать прикормить ещё разок, для эксперимента.

Пока я разглядывал улов — «рыбные братья» сплели свою сеть и начали первый проход, в поисковом режиме, но при шаге следования нитей полметра ничего не нашли, что было странно, поскольку мощные волны воды откуда-то приходили.

— Он за гребнем, что вдоль русла идёт, прячется!

— Да где там спрячешься, тут гребня-то того…

— Глубина я пяти метров до трёх уменьшается — два метра высота, там ты стоя спрячешься!

После нескольких минут споров Семёны решили пройтись сеткой для выявления рельефа дна, и сделали настоящее открытие:

— Да там ямища! За гребнем-то!

— Ого, семь метров глубина, с трёх, за полметра ширины!

— Ага, канава два с половиной метра, а потом опять — четыре с половиной и всё ровное, как ни в чём не бывало.

— В этом окопе можно стоя на спине коня спрятаться! Давай там пройдёмся поиском!

Видимо, монстр почувствовал поисковую сеть раньше, чем сеть — его, и животному это не понравилось, поскольку ближе к середине реки возник мощный всплеск и пошли круговые волны. Офицеры это тоже заметили:

— Вон он, там! Давай силовую, пока не ушёл!

— Завожу от того берега!

Силовая сеть не понравилась монстру ещё больше, бурун пошёл вдоль реки вверх по течению.

— По канаве идёт, вниз заводи!

Если зверюга идёт на глубине шесть-семь метров, но при этом на поверхности виден бурун — то какого же он размера и с какой мощью прёт?!

— Есть! Держу! — Прощукин даже присел, словно сеть в руках была физической и его дёрнуло в сторону реки.

— Подхватил!

Даже с новыми силами и новым уровнем владения заклинанием битва продолжалась больше десяти минут! Как я понял из отрывистых реплик магов — труднее всего было «перекинуть» будущий улов через гребень, но тут он сам им помог, выпрыгнув в воздух. Там он даже на какое-то время обрёл свободу, поскольку сеть нормально «работала» только в воде, в крайнем случае — на её поверхности. Зато при приводнении его ждала более густая и прочная снасть, но он и её продавил, уйдя в воду почти полностью. Я только и успел заметить, что зверюга здоровенная, тёмная и вроде как толстая. Но прапорщики оказались к этому готовы и вытолкнули рыбу на поверхность, заодно перевернув на спину. Многие рыбы в таком положении впадают в состояние, близкое к кататонии, но не этот монстр, который хоть и стал более вялым, но не перестал дёргаться. Более того, недалеко от берега он дёрнулся, изогнувшись дугой, в попытках перевернуться на брюхо, и это ему даже удалось! Но Подлещиков, воздушник, дёрнул рыбу на себя своей стихией, но немного недотянул из-за размеров и веса рыбины, которая упала так, что на берегу оказалось метра полтора — и почти всё это одна голова! Прощукин попытался заморозить воду вокруг монстра, чтоб обездвижить его, но — тщетно, речной обитатель одним мощным движением разметал ледяную корку. Только это дало время Семёну Потаповичу закончить заклинание молнии, ударившее в голову монстра.

Рыба дёрнулась и за мгновение замерла, и тут я совершил то, чего по здравому размышлению делать не стоило. Выхватив меч, я прыгнул с мостков на добычу! Улов был похож не то на сома, не то на налима со здоровенной пастью и чем-то, похожим на кавалерийскую кирасу на передней части туловища. Вот между этой кирасой и головой я и воткнул клинок, направив его вертикально вниз по центру тела рыбы. Укреплённый моей магией меч, погрузившись сантиметров на двадцать пять-тридцать уткнулся в какое-то препятствие, изогнулся немного, но выдержал и прошёл дальше. Было ещё два или три толчка, словно остриё пробивало что-то, пока не погрузилось в плоть речного монстра по самую гарду. Сом, или как его, дёрнулся так, что меня отбросило на берег метра на два, и затрясся мелкой дрожью, от которой вода около тела словно закипела.