Рысюхин, шампанского!
Шрифт:
«И Викентьевка?..»
«Манором не является, и никогда таковым не была. Потому титула с собой не несёт. Если бы я был дворянином без иных владений, то после выполнения программы и выкупа земель мог подать прошение и рассчитывать почти наверняка, что мне позволили бы перевести село и окрестности в разряд родовых владений. Это стал бы своего рода манор, но без привязанного к нему титула, как мой Дубовый Лог до открытия в нём портала».
«Ладно, не касаясь нашей Викентьевки, а вообще. Может же купец нанять того же однодворца, чтобы на его имя выкупить кусок земли, поселить „владельца“
«Я тебе больше скажу — так делают, и нередко. Это не одобряется и не афишируется, но без лишней огласки допускается. У некоторых однодворцев кроме слабенькой одарённости и такого вот дохода „от аренды земель“ больше и нет ничего, потому все глаза и закрывают, чтобы не лишать их единственного источника дохода. Если, конечно, те наглеть не начинают».
Так за разговорами и доехали до академии. Занятия шли своим чередом, меня никто никуда не дёргал, даже улучил момент сходить в буфет, перекусить изнаночным салатиком и помедитировать минут десять, так что домой ехал умеренно уставшим. А приехав — застал всех в сборе, более того, младшие Неясытевы уже, похоже, успели поцапаться, сидят раскрасневшиеся. Но кроме этого я увидел кое-что намного более интересное. И после взаимных представлений обратился к родителям:
— Харитон Дорофеевич, Алевтина Ивановна, мне видится, что ситуация намного сложнее, чем выглядит на первый взгляд. Погодите! — Я жестом попросил остановиться главу семейства. — Я должен рассказать одну историю, которая объяснит многое, но задаст не меньше новых вопросов. На прошлой неделе, когда я спешивался из своего автомобиля — с гербом на двери, что немаловажно — ко мне подошёл молодой человек, отдалённо похожий на вашего сына.
— Как похожий?! — Не выдержала Ульяна, но тут же села обратно на диван, закрыв рот руками.
— Достаточно, чтобы спутать по не слишком подробному словесному описанию, но не более того. На пять-семь сантиметров выше, несколько более худой, с чуть другим оттенком цвета волос и глаз и так далее. Он пытался выдать себя за вас, Артур, правда, ни разу не назвал себя по имени, ограничиваясь иносказаниями типа «брат опороченной сестры» и тому подобными. Устроил безобразную сцену, при этом, как на подмостках любительского театра, повышая голос, чтобы соседи услышали.
Я пересказал ту самую сцену с нелепой пародией на дуэльный вызов в конце. Девушки подробностей не знали, потому тоже слушали с интересом.
— Я делаю вывод, что кто-то старался осознанно опорочить как Ульяну, так и вас, Артур, и вызвать ещё больший разлад в семье, если бы я пересказал тогда эту сцену. И отчасти это удалось — каюсь, я был зол и, получив от Ульяны Харитоновны описание внешности брата, позвонил в Дворянское собрание с вопросом, где и у кого учился манерам Артур Неясытев. Признаю свою вину и предлагаю сегодня же или завтра во второй половине дня подъехать в Собрание, где я публично принесу искренние извинения и выплачу виру, включая штраф за ложное обвинение в кассу Собрания.
— Но кому это нужно, зачем?!
— Не знаю, поскольку не владею информацией. Может, кто-то за что-то мстит, может, просто развлекается.
— Но он же!..
— Но она!..
Брат с сестрой возмутились хором.
— Не мне вам указывать, тем более при родителях, но стоит сесть и спокойно вспомнить, а лучше записать, что было сказано или сделано непосредственно в вашем присутствии, а о чём узнали из третьих рук — и всё, при чём не присутствовали лично, считать провокацией неведомых пока сил.
Следующие двадцать минут разговор был напряжённый и эмоционально насыщенный, но конструктивный, и чем дальше, тем больше злость Неясытевых оказывалась направлена на неизвестного провокатора. Оказалось, что очных обид, хоть и имевших место, было намного меньше, чем казалось, и то большая часть стала реакцией на услышанное где-то от кого-то. Реально случившееся тянуло от силы на небольшую размолвку. А я ещё подумал, но вслух не сказал, что придётся рассчитать горничную — некоторые детали «морального разложения» Машиной подруги, наподобие цвета и фасона белья, якобы забытого ею в моей спальне, можно было узнать только имея доступ не просто к комнатам, но и к шкафам. Но это мы будем выяснять без посторонних.
Тем временем запоздавший обед был разогрет и наконец-то подан на стол, тем более, что все изрядно проголодались из-за бурливших эмоций. Выяснилось, что прибывший из Викентьевки грузовик привёз не только брикеты, опилочные и торфяные, но и передачу из Дубового Лога, содержавшую две полутуши кенгуранчика, дюжину умбрийских омулей и все три вида ягод. Кухарка даже пыталась изобразить фирменный для «Прикурганья» ягодный соус, но по отсутствию опыта работы с этой ягодой дала лишние специи, не нужные по рецепту. Получилось всё равно довольно вкусно и необычно, но — не то. Однако это тоже тема разговора без лишних ушей, на сей раз — с кухаркой.
После кофе гости стали собираться, но Ульяна попросилась погостить ещё недельку, отговариваясь работой над новой песней. Гости заинтересовались — правда, Артур немного погрустнел. Пришлось исполнить, под честное слово не рассказывать пока что никому. Однако ещё до начала концерта состоялся небольшой, но примечательный диалог.
— Мы с Машей ездим днём репетировать, наняли музыкантов из ансамбля «Беседь[1]» — там большая часть выпускники нашей МХАТ, уже на две трети закончили.
Алевтина Ивановна чуть заметно выдохнула и расслабилась.
— А мне ведь подруги уже донести успели, что моя дочка с какой-то девкой беспутной — простите, Мария Васильевна, целыми днями по ресторанам с мужиками гуляет.
— И кто это у нас такая говорливая особа?
— Ой, ладно, тётка по глупости ляпнула то, что где-то услышала. Я с ней сама разберусь.
— Как скажете, Алевтина Ивановна. Но если я такое ещё раз где-нибудь услышу — арену в Дворянском собрании оплачу, так можете и передать этой самой знакомой.
Пока доставали инструменты случился ещё один казус. Маша обнаружила около дивана привезённый вчера Беляковым саквояж. Передавал он мне его в кабинете, а утром, когда я его вынес сюда, Маша была занята другими делами.