Рюрикович 2
Шрифт:
Вызывать «Скорую»? Тоже не успеет. И не пролезет по мелким улочкам…
Выход пришел на ум, когда я набирал Годунова.
— Борис! Срочно мчись на заправку на улице Белоярова. Там она одна, не ошибешься! — проговорил я в телефон. — И пошустрее!
— Иван Васильевич! Да ты… вы в своём уме? — послышался взволнованный голос Годунова. — Я примчался к поместью, а тут такое…
— Бегом! — пришлось даже прикрикнуть. — И без лишних вопросов! На кону жизнь девушки!
Я специально не стал уточнять — какой именно девушки!
—
— Быстрее, Борис! Можешь даже с полицией приехать, если вдруг возникнут вопросы! — крикнул я в трубку. — Мчи быстрее!!! Нужна твоя помощь лекаря!
— Я сейчас же буду! — отрубился Годунов.
После таких слов у меня не оставалось сомнений, что он прибудет в заданное место. Вот только прибуду ли туда я? Это другой вопрос. Я должен прибыть! Должен!
Я подхватил лёгкое тело девушки на руки.
— Тычимба, следи за повязкой! — отдал я приказание. — Следи, чтобы не сползала!
— Будет исполнено!
После этих слов я начал бег! Нет, я начал БЕГ!
Мозг выхватывал только фрагменты проносящегося мимо бытия…
Ночь лежала на городе, как вуаль, скрывающая его суету и тайны…
Лучи луны, пробивались сквозь набежавшие облака. В этом мраке раздавались звуки резкого дыхания и тяжелых шагов. Они эхом отдавались по пустым переулкам, будоражили дремлющих собак.
Я бежал, и каждая мышца тела напрягалась в отчаянном стремлении к спасению…
На моих руках лежала девушка. Её лицо даже при свете луны отдавало бледностью, а одежда была пропитана поблескивающей в свете фонарей кровью…
Я двигался быстро, но с такой осторожностью, как будто каждый шаг мог стать последним…
Только донести! Не уронить! Не уронить! Донести!!!
Шум шагов разгонял ночную тишину, и время, казалось, замедлялось в этом напряженном беге…
Слышался далёкий вой сирен. Временами раздавался ропот ветра в переулках. Иногда был слышен скрип старых дверей и шорохи скрытых в темноте существ. Я не останавливался, не оглядывался, все внимание было сосредоточено на том, чтобы сохранить её жизнь.
Только бы донести! Только бы осталась живой!
Ведь это я виноват в том, что она пострадала… Из-за моих трений с Февралём всё произошло.
Её голова наклонялась, руки беспомощно тряслись, а её дыхание становилось всё более поверхностным.
Я мчался по знакомой уже дороге, примечая те вещи, которые успел заметить при преследовании.
Мне нужно было её донести! И я её донесу! Добегу! ДОНЕСУ!!!
Время от времени я смотрел вниз, и каждый раз сердце сжималось от страха и боли, когда видел, как княжна бледна. Я знал, что каждый шаг решает её судьбу.
Улицы казались бесконечными, их извивающиеся маршруты и мрак казались сковывающими.
Донести! Донести!
Свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь мрак, создавал причудливые тени, мелькавшие перед глазами,
Внезапно, передо мной открылась небольшая светлая площадь, огороженная неоновыми вывесками и пахнущая бензином. Та самая заправка. Та самая машина…
Это был единственный момент, когда я мог позволить себе короткий вздох облегчения. Всего лишь на пару мгновений, но выдохнул.
Потом направился к машине и уже возле неё положил на асфальт княжну.
— Это что такое? — послышался охреневший голос пожилого заправщика.
— Дядя, воды! И быстро! — прохрипел я в ответ.
Всё-таки бег, бой, потом снова бег с весом на руках давал о себе знать. В горле немилосердно драло.
Может, зря я повернулся к заправщику лицом? Видон у меня был тот ещё — весь в крови, причем не только в своей. Рожа перепачкана, одежда после драки в рваных прорехах.
Заправщик попятился, но когда я вытащил из кармана завалявшуюся там купюру, то жадность всё-таки взяла верх. Он узнал меня! Брошенный на машину взгляд сказал, что Карамзина всё также беспечно дрыхла в объятиях Морфея.
— Тут пятьдесят, а вы обещали… Бегу-бегу! Ничего не надо! — изменил он свой тон, когда я выхватил боевой нож.
Он вернулся меньше, чем через полминуты. За это время я успел снять налипшую повязку. Стоило мне чуть приоткрыть рану, как тут же хлынула кровь. Бесстужева выгнулась дугой, с её губ тоже потянулась струйка крови.
— Её бы в больничку… — неуверенно произнёс заправщик, протягивая воду. — Помрёт же, болезная!
— Вот и вызывай больничку, не стой над душой! — буркнул я, выхватывая воду.
Не могу терпеть, когда и так всё плохо, а ещё подсказывают очевидные вещи.
Заправщик тут же испарился. Надеюсь, что пошел и в самом деле вызывать. Я же снова закрыл повязку и растворил вторую оранжевую сущность. Пусть она и стоит немало, но жизнь Екатерины Семёновны дороже.
Несколько глотков воды уняло жар в груди. От обезвоживания бы не умер, но без воды пришлось бы плохо. Очень плохо…
Издалека показались фары быстро едущей машины с мигалками. Она остановилась возле нас и наружу выскочил перепуганный Годунов. Из-за руля выглянул Михаил Кузьмич. Со стороны пассажирского сиденья вышел сотрудник ЦАИ.
— Где она? Что с ней? — подскочил Годунов.
— Вот, надо лечить! Ты же умеешь. Давай! — просипел я, всё также борясь с сухостью в горле.
— Что произошло? — спросил полицейский.
— Господин капитан, всё потом, — отмахнулся я. — Сейчас нужно спасти жизнь княжны. Все показания дам потом! Ну, Борь, чего же ты?
Лежащая на холодной поверхности девушка казалась одной из теней, растворяющихся в этом ночном безмолвии.
Бесстужева была погружена в полумрак, её тело безжизненно растянуто на дорожном покрытии, и её дыхание, прерывающееся и нерегулярное, с трудом поднимало её грудь.