Рюрикович 3
Шрифт:
— А мы делаем одно дело, Ваше Величество. Ведь порядок должен быть не только днём, но и ночью! Все мы ходим под Богом, все к нему придем в итоге. И все будем отвечать за свои поступки. Я думаю, что буду отвечать не меньше вашего и зачтется мне многое.
— Но как? Днем вы проповедуете Царствие Божие, а ночью руководите грабителями и убийцами! Как же так, Ваше Высокопреосвященство?
Митрополит усмехнулся:
— Можно, Ваше Величество, можно. Или вы думаете, что в войне за веру все белые, мягкие и пушистые? Нет, убийства и грабежи всегда были и всегда будут, но вот
— Высокие слова о низких делишках.
— Может быть. Однако, роль ночного царя прекрасно подойдёт вашему брату, Фёдору Васильевичу. Он добр, мягок и очень пластичен. В умелых руках он превратится в умелого руководителя. И вы сможете править вместе, Ваше Величество, — покачал головой митрополит.
— Да? Вот только захочет ли мой брат принимать в этом участие?
— Вы знаете… Римский папа тоже радеет о Боге. Тоже переживает за правильное слово и верное дело. Однако, это не помешало направить в Палестину несколько крестовых походов. А вы, Ваше Величество, если именуетесь царем, производным от цезаря, тоже причастны к римскому беспределу. И тоже причастны к походам, к войне, к смертям и грабежам. Так чем же мы с вами отличаемся? Только тем, что вы постоянно на виду, а я вынужден скрываться! — кулак митрополита ударил по столу. — Во всём остальном мы с вами идентичны! Так же будет походить на вас и Фёдор Васильевич, когда…
Неожиданно один из портретов шелохнулся и отошел в сторону. В небольшой нише, которую удачно скрывал Василий Второй по прозвищу Тёмный, стоял бледный брат царя, Фёдор Васильевич. Его ноздри раздувались, кулаки были сжаты так, что костяшки грозили прорвать кожу.
— Не бывать этому! — проговорил он срывающимся голосом. — Никогда не бывать!
— Фёдор Васильевич? — обомлел митрополит. — Но как же…
— Я всё слышал. Я никогда не стану таким, как вы! Никогда, слышите? — выкрикнул Фёдор Васильевич и выпрыгнул из ниши.
Он кинулся к митрополиту, занеся кулак. Первый удар пришелся в пергаментную кожу скулы:
— Я верил вам! Я всегда вам верил! Вы учили меня вере в Бога! Вы учили меня прощать! Вы учили, а на самом деле, вы… Вы! Я вас ненавижу!
От ударов митрополит упал на пол. Фёдор Васильевич начал пинать упавшее тело, продолжая выкрикивать бессвязные слова. Владимир Васильевич с усмешкой наблюдал за братом. Наблюдал за тем, как его тихоня-родственник превратился в сумасшедшего зверя.
Похоже, запах крови вскружил голову Фёдора Васильевича. Он продолжал бить, невзирая на то, что митрополит уже перестал вздрагивать от ударов, перестал закрывать голову руками, а из-под его головы начала растекаться большая неторопливая лужа крови.
В своих криках царский сын пытался выплеснуть всё разочарование, всю боль от предательства человека, которому он так верил. Всё, что он хотел и о чём мечтал, превратилось в красивую обертку комка грязи, в котором шевелились кладбищенские черви. Оболочка пала и теперь пред ним предстала картина смерти и страданий.
Владимир Васильевич не вмешивался. Он терпеливо ждал. В один из моментов Фёдор Васильевич остановился, тяжело дыша. Упал на колени возле бездвижного тела митрополита и закрыл голову руками.
— Ты сам всё слышал, брат, — проговорил Владимир Васильевич. — Ты сделал правильный выбор. Обезглавил преступную группировку, которая четыреста лет терроризировала Русь. Теперь люди вздохнут свободнее!
Фёдор Васильевич с трудом поднялся на ноги. Он посмотрел на брата невидящим взглядом, а потом попросил:
— Откройте дверь, Ваше Величество. Мне нужно побыть одному…
— Конечно-конечно, брат. Я всё понимаю. И знайте, что я всегда на вашей стороне! — проговорил Владимир Васильевич, не вставая с места.
Он нажал на кнопку, и дверь чуть слышно щелкнула. Фёдор Васильевич перешагнул через лежащее тело митрополита и направился к выходу. Его шатало, как пьяного, но тем не менее, прошел до выхода и скрылся за дверью, ничего не сказав на прощание.
Владимир Васильевич посмотрел ему вслед, а потом открыл ноутбук и написал в секретном чате:
«Я сделал всё, что вы просили. Ваша посланница не справилась с заданием».
Через полминуты пришло ответное сообщение:
«Я сам займусь вашим заданием».
Владимир Васильевич улыбнулся и очистил страницу. Он сложил пальцы перед собой в треугольник и посмотрел на лежащее тело митрополита, хмыкнул:
— Значит, никто не видел Кудияра и никто не знает его в лицо? Ну-ну…
Через секунду в дверь постучали. Стук был резким, отрывистым. Потом без спроса открылась дверь и в кабинет ворвался один из Сияющих:
— Ваше Величество, ваш брат!
Сияющий остановился, когда увидел лежащее тело митрополита.
— Что с Фёдором? — нахмурился царь.
— Он выбросился из окна… Разбился насмерть…
Глава 28
Можно ли представить себе что-нибудь хуже?
Двойной омут. Это смесь из страха, ужаса и кошмара. На самом деле двойной омут может быть, и не кажется таким страшным, таким опасным… Подумаешь, всего лишь Омут в Омуте. Однако же я знал, что в этом мире таких Омутов пока ещё не появлялось.
Двойные омуты появляются тогда, когда в мир приходит один из патриархов, главных подручных Бездны.
Кто такие патриархи спросите, чем вы? Это семь самых страшных и могущественных существ, которых Бездна пригрела на своей груди. Они появляются в те моменты, когда ты их ожидаешь меньше всего. Это высшие слуги, кошмарные, ужасные создания, которых Бездна изрыгнула из себя в ночь своего рождения.
Я встречал патриарха в прошлых жизнях. И он меня убил… Да битва была жестокая, смертельная. Никто не хотел сдаваться. В итоге это существо, которое и существом-то толком не назовёшь, смогло меня побороть. Это было в моём первом мире, это было в то время, когда эмоции ещё могли взять верх над разумом… это было время, когда я в первый и единственный раз влюбился.