Рыжик
Шрифт:
Едва расслабившись, она почувствовала, что мёрзнет как раз там, где этого никак не должно было быть. Оказалось, паразитский Лёшка - нет, чтобы греться самому и греть свою спасительницу!
– ухитрился примоститься на узком топчане на такой целомудренной дистанции, что теперь они мёрзли оба! Не, ну нормально?! Люда даже обиделась...
– Да придвинься уже!
– окатила она товарища возмущенным взглядом.
– А то - как неродной!..
Лёшка, который до этих необдуманных слов тихо трясся рядом, вдруг перестал дрожать и уставился на неё, будто впервые увидел. Мало того, лицо у него стало
Люда поняла, что сейчас кого-то будет бить...
Лёшка искоса на неё глянул, и тоже понял, кого именно она будет бить. А потому, опережая справедливое возмездие, попытался то ли извиниться, то ли объяснить своё недостойное поведение:
– В-вы-ды-у-а...
– едва он открыл рот, как судорожный зевок свёл ему челюсти - аж там что-то щелкнуло. Лицо у него при этом стало таким растерянным, что обижать убогого рука уже не поднялась. Зато повернулся язык.
– В смысле, дурак?
– уточнила Люда, ощущая себя вполне отмщённой.
– Да!
– сразу согласился Лёшка.
Ну как на такого сердиться!
Люда фыркнула в сторону, потом мысленно вздохнула о тяжкой женской доле... и придвинулась сама. Ну вот, совсем другое дело!
Минут пять прошло в конструктивном молчании: Лёшку всё ещё потряхивало, но с каждым разом слабее, и он уже пытался с этим совладать, а Люда просто получала удовольствие от человеческого тепла под боком и чуть-чуть ещё от гордости за спасение "утопающего". Впрочем, ночью товарищ с нею тоже особо не церемонился - битый час как маленькую убаюкивал, пока сам не уснул рядом. Только с утра чего-то засмущался, как красна девица. Воображение сейчас же подсунуло образ: Лёха в сарафане и кокошнике с алеющими от стыда "свекольными" щеками. Люда непроизвольно хмыкнула в нос.
– Т-ты чё эт'то?
– насторожился прототип её фантазий и добился, что Люду разобрало ещё больше - пришлось даже отвернуться, закусив для верности губу.
– Ничё-ничё...
– успокоила она не столько его, сколько своё разбушевавшееся воображение и решительно перевела стрелки: - Слушай, а зачем тебя ночью принесло?
– Ды-дык...
– попытался тот ответить, но, видимо, переоценил свои возможности и дар речи обрёл не сразу.
– А что?
– А ЧТО?!
– возмущённо прошипела Люда.
– Он ещё спрашивает! Я тут вообще, чуть дуба не врезала!
"Кому?" - коварно встрял внутренний голос, и Люда поспешила миновать скользкую тему:
– Гупают тут среди ночи, как то стадо мамонтов, только бедную девушку пугают! Думать же надо!..
Люда так развоевалась, что не сразу заметила обращённый к ней взгляд товарища - такой ехидно-восторженный, что очередной упрёк тут же застрял у неё в горле, а вынырнувшая на поверхность совесть напомнила, кто тут собственно кого пугал и пытался прибить поленом. Только циничный внутренний голос не стушевался: "Глаза, глаза посмотри!", но было поздно - Лёшка уже скромно потупился в собственные колени. "Тьфу, опять двадцать пять! Ну ты, Люд, и мантэлэпа карловна..." - принялась она огорчаться и самобичеваться, как вдруг поняла, что слышит ещё какое-то бормотание.
– Извини, торопился, честное слово... Засиделись... хлопцы... в гости как зашли... а там же...
– Шо, шо, шо?!..
– скривилась Люда в попытке что-то разобрать.
– Шо ты там бормочешь?
– Хлопцы, говорю, - Лёшка немного добавил звуку, но головы не поднял, - хотели вас утром проведать. А то, прям, извелись все: "И как же там бедные детки!"...
– Это кто - "детки"?..
– "...не евши, не пивши. В лесу. Одни одинёшеньки!"
– Почему - одни-то?!..
– А как узнали, что возвращаться буду, затарили так - еле допёр. Даже обувку выдали, во!
– он высунул из-под брезента ногу, демонстрируя массивный кирзак.
– Помощнички...
– буркнула Люда, ещё немного обиженно.
– Сапоги выдали, а куртку тёплую не могли?
– Представляешь, забыли!
– Лёшка будто даже обрадовался такой рассеянности.
– Я же потому и торопился, что вижу - как ливанёт сейчас!.. А думаешь, легко в сапогах на полтора размера больше бегать ночью по лесу?
– Ну, так и оставался бы!
– Ну да, "оставался" - я столько не выпью! А вы тут... мучайся потом...
– Лёшкин голос опять смущённо пошёл на убыль. Люде даже пришло на ум взбодрить товарища тумаком, но тот, будто прочитав её коварные мысли, исправился: - Так самое главное чё!
– заторопился он с таким облегчением, что сразу стало понятно - причину он только что придумал и очень этому обрадовался.
– Трактор только утром обещали, надо же было вас предупредить!
– Ха!
– снисходительно отрезала Люда.
– За трактор мы и сами догадались. Правда...
– она хихикнула, вспомнив вчерашние заморочки, - пока до народа дошло, так Данилу с дедом чуть шлях не трафыв...
– Кто трахнул?
– неожиданно не понял Лёша.
– Гхм...
– Люда с трудом поборола желание трахнуть товарища промеж этих честных наивных глаз и с расстановкой, как нерадивому ученику у доски, пояснила: - Не "трахнул", а "трафыв"...
– Ой, я не расслы...
– ...А для превратно слышащих перевожу - "чуть кондрашка не хватила". Теперь понятно?
– Нет, - брякнул Лёшка и, как будто, сам испугался - даже голову в плечи втянул, словно ожидая подзатыльника за дерзость.
Люду это насмешило... сначала... Но потом пришло на ум, что уж очень часто при виде этого паразита у неё возникает желание то стукнуть, то "гавкнуть". Словно он специально провоцирует... Зачем?! Этот вопрос её так удивил, что пришлось пообещать себе больше никакого рукоприкладства - ни реального, ни воображаемого... На сегодня... до обеда... в ближайшие полчаса.
– Ну, что непонятно?
– терпеливо переспросила она, всячески показывая смирение и выдержку. Хотя товарищ всё же удивил.
– Что такое "чимасе пензя"?
– выдал он на одном дыхании и замолк, словно растеряв остатки смелости.
– ШО?!
– только что обещанное терпение слетело с Люды, как панамка на ветру.
– Ну, как-то так, - попытался он всё-таки объяснить.
– Ты это перед аварией крикнула...
– Я?! Н-е-ет!
– ...Вроде как "держитесь"... "хватайтесь"...
– пробормотал он, а брошенный искоса осторожный взгляд, стал как у собаки, которая куснула и не знает, куда теперь деваться. Люда опомнилась и устыдилась.