Рыжик
Шрифт:
– Ну вот! То спят, как убитые - не добудишься, то просыпаются когда не надо!
– Ага, будешь тут, как убитый, - взялся подыматься Олежка, кряхтя и постанывая.
– На этих лежаках "убитых" все рёбра отлежал... О! Вы тут пока накрывайте, а я первый "налево"!
– Ну, пуйдь-пуйдь, почимай, чоколядка моя мурмулядОва, - умилилась Люда, даже всплеснув руками от избытка "нежности".
Юлька хихикнула.
– Чево?..
– подозрительно оглядел их Олежка.
Юлька уже откровенно заржала. Люда закусила сначала край губы, потом всю, а потом пришлось отвернуться, иначе выражение её лица неправильно бы поняли.
– ЧЕВО?!!
– готовый
– Ни... ни-чево...
– выдавила, наконец, Юлька.
– Я тебе ПОТОМ расскажу.
– А мне?
– тут же заинтересовался Лёха, который так и стоял, держа в руке мешок провизии. И посмотрел при этом на Люду. Хотя ничего неприличного в анекдоте не было, та немедленно почувствовала накатывающий на щёки румянец.
– Как-нибудь...
– со скрипом пообещала она, начиная уже сожалеть о своей выходке.
– Потом, потом...
– буркнул разобиженный Олежка, явно подразумевая "сам дурак", но вслух говорить это любимой поостерёгся.
– В общем, я пошёл!
Юлька сразу перестала хихикать и сорвалась с места.
– Стоять!! Дамы вперёд!
– скомандовала она и потащила подругу за рукав: - Люськин, пошли!
– Пошли...
– Люде ничего не оставалось, как волочься следом.
Однако выйти на свежий воздух, оказалось хорошей идеей. Оставив за стенами колыбы суетный мир своих коллег, ступив ногами на землю, всю покрытую паутинками росы, вдохнув ещё холодный утренний воздух с запахом хвои, Люда быстро успокоилась. Утренняя прохлада отрезвила чувства. Мысли перестали метаться вспугнутой стаей птиц и чинно распределились по местам, словно голуби по подоконникам, а в душе начали благоустраиваться тишина и умиротворение... И вот тогда на поверхность вынырнуло давешнее смутное беспокойство, про которое Люда уже прочно забыла. А через секунду она поняла и его причину - Миклухи опять не было "дома". А ещё через мгновение сообразила, почему ЭТО - всего лишь беспокойство, а не как раньше - трагедия. Оказалось, малая не совсем отсутствовала, она словно оставила после себя записку: "Ушла, скоро буду". Как и полагается воспитанному подростку. С ума сойти!.. Люда смирилась и поспешила, пока не поздно, "налево".
Далёкое пока взрёвывание трактора послышалось, когда щедрые дары лесорубов уже подходили к закономерному финалу.
– Тихо! Слышите, кажись хозяева едут, - выдал Лёшка, не донеся до рта кусок хлеба с брынзой. При этом он в очередной раз "увернулся" от Людыного взгляда и, как бы срочно, заинтересовался дверью - будто через неё и вправду был виден приближающийся трактор.
В принципе, Люда была не против. Заботило её только одно - чтобы коллектив не узнал о ночных происшествиях, которые все дружно проспали, и слава богу. Но делать вид, что уж совсем ничего не было?!.. Люда поджала губы и попыталась, в свою очередь, изобразить индифферентность, глядя куда попало. И "попало", конечно, на Олежку, многообещающий взгляд которого говорил, что анекдот Юлька ему уже рассказала. Люда подавилась только что надкушенным куском хлеба с салом и закашлялась. Эти игры в "детский сад-песочницу" начинали уже злить.
– О! Будет дело!
– тоже прислушался завхоз, за время завтрака заметно повеселевший на местных дарах, и засобирался: - Мужики, подъём! БабЫ, в смысле, девчата - убрать со стола и спаковать вещи!
– Э-эх!..
– издал Лёха "боевой" клич и, не соизволив даже оглянуться, сразу ломанулся наружу.
– Яволь,
– буркнул Олежка и завозился, тяжко выбираясь из-за стольного топчана.
– Люськин!.. Ау-у-у!..
– голос подружки оторвал Люду от тупого созерцания двери, за которой исчезла Лёшкина спина.
– Ты доедать будешь?
– А?
– Люда обернулась, вспомнила про бутерброд в руке, оглядела стол со снедью, замершую над ним подругу... и решительно осадила её энтузиазм: - Сядь, Юлька, не мелькай! Пока они там разберутся, мы ещё нажраться успеем, и всё убрать... три раза.
И оказалась права!
...Когда Люда вышла на крыльцо тряхануть одеяла, со склона до неё долетели отзвуки великой битвы, в просторечье называемой мужской работой - где целевые указания с общим смыслом "мать-перемать" иногда заглушали рычание трактора. Она даже на "бабу" перестала обижаться... когда представила себя там - за решением жизненно важного вопроса крепить трос за раму или за "ту ... за которую ты ... его за..."!
"Интересно, Лёшка тоже так выражается?" - вынырнула откуда-то мысль. Немного удивившись, зачем ей это нужно, Люда всё же прислушалась, но издалека долетал только трубный глас завхоза, местами перебиваемый незнакомым голосом, вероятно тракториста. Причём, производственным приложением к "Великому и могучему" оба пользовались с одинаковой виртуозностью. "ПРОФЕССИОНАЛЫ!" - с уважением подумала Люда и, уже не забивая голову глупыми вопросами, вернулась в колыбу. "Ну, как там?" - сейчас же вскинулась навстречу подруга. Веский "ротфронтовский" кулак с упрямо нахмуренными бровями были ей ответом - "я верю, город будет!".
Ещё через полчаса, когда Люда от нечего делать стала выносить упакованные вещи за порог и тупо укладывать горкой, ей показалось, что накал рабочего процесса несколько поменялся. Теперь трактор тарахтел ровно на одном тоне, и звучавшие сквозь него возгласы напоминали уже не штыковую атаку, а поиски трофеев на поле брани, вселяя надежду на скорое окончание компании. И точно, не прошло и двадцати минут, как "победоносные войска" - усталые, грязные, но удовлетворённые - спустились к оставленным внизу "тылам".
– Всё готово!
– жизнерадостно сообщил Олежка с таким видом, будто самолично решил исход всей битвы.
– Грузимся, - буркнул Данило Петрович, мрачной глыбой надвигаясь на беззащитные тюки.
Лёшки среди "победителей" не оказалось, зато оказался довольно щуплый круглолицый мужичок в чёрной спецовке, который смущённо (кто бы мог подумать!) мялся за спинами.
– Петрович, принимай!
– разрешил его сомнения завхоз, передав сразу два баула. Тракторист Петро принял, слегка присев, и молча потащил наверх. Данило Петрович, прихватив в обе руки, тоже зашагал к машине. Олежка, трезво оценив свои возможности, закинул на плечо рюкзак и потянулся... вслед за старшими товарищами. Люде ничего не оставалось, как тоже выбрать посильный тючок и последовать их примеру... не отказав себе напоследок в удовольствии.
– Юлька, пока!
– крикнула она через плечо.
– Остаёшься охранять вещи, на обратном пути заберём!
Юлька вывалилась из дверей так стремительно, что едва не врезалась Люде в спину.
– Как "пока"?!! Куда "пока"?!!
– закудахтала она, хлопая себя по бокам руками, словно курица крыльями.
– Подождите!!!
– Но тут увидела, как подругу "заштормило" от смеха и обиделась: - Люськи-и-ин!
– Ей, бабЫ!
– оглянулся Данило Петрович.
– Долго ещё?!
– Мы - не бабЫ, - проворчала Юлька, поспешно подхватывая сумку.