Рыжики для чернобурки

Тарьянова Яна

— Я не понял, — честно сказал Валериан. — Почему досье с красными кружками только на лисиц? Что, всех опасных лисов и волков перестреляли при задержании или на УДО не отправляют?

— Сразу видно вояку-оперативника, — усмехнулся волк. — Наручники защелкнул, а что там дальше — хоть трава не расти. Остальных досрочно тоже освобождают. Но только после того, как они часть срока отсидят. А лисицы и волчицы, у которых есть дети, вообще в тюрьму не садятся.

— Это я знаю. Но их же немного? Лисиц с детьми?

— Тю! Ты как с луны свалился. С тех пор,

как закон о правах детей приняли, все лесные снайперши себе ребенка про запас рожают, прежде чем винтовку в руки брать. Если накрыли во время войсковой или полицейской операции, лисов в тюрягу, лисиц — по домам. Нельзя с детьми разлучать, пока им четырнадцать не исполнится, мать должна быть рядом. Там, в папках, все подвиги таких мамаш расписаны. Постреляла — родила. Три года не попадалась, взяли с взрывным устройством, а у нее уже пузо на носу. Снова родила и делай, что хочешь. Хоть стреляй, хоть закладывай.

Валериан потряс головой, пообещал:

— Я потом папки почитаю. Это как-то... Я о масштабах не задумывался. Самому ни разу ни инспектора, ни соцработников вызывать не приходилось, Камул миловал. Ты мне скажи главное. Мне каждый день тут сидеть надо?

— Зачем? — удивился волк. — Рацию с собой бери, она на полицейскую волну настроена. Вызовут, если срочно понадобишься.

— Хорошо. А то я по ярмарке погулять хотел.

— Гуляй на здоровье. Только...

Валериан ожидал, что волк, как и начальник, скажет «только взятки не бери», но ошибся.

— ...только папки из кабинета не выноси, а те, которые в шкафах, лучше вообще не трогай. У меня тут порядок, каждая бумажка на своем месте. Неохота после тебя заново все раскладывать.

Валериан поклялся, что не будет прикасаться ни к чему лишнему, получил ключи от дверей и сейфа, познакомился с паспортистами, взял рацию, подвез волка домой и пожелал ему хорошего отдыха. Судьба привела его к ярмарочному кварталу — от дома волка было рукой подать до парковки возле южных ворот. Вспомнилось, что он пообещал Лютику скатерть и свечки — убей Камул, непонятно, почему именно скатерть, наверное, ляпнул, что первое в голову пришло, сам ведь на Адель исподтишка смотрел. Мысли описали круг — от скатерти к Адели, от Адели к папкам с красными кружками и снова к Лютику и скатерти. Валериан встряхнулся, отгоняя неприятное предчувствие, припарковался, включил рацию, послушал полицейские переговоры — обычная рабочая обстановка, никаких эксцессов — вышел из машины, запер дверь и решительно направился на ярмарку, пытаясь сообразить, где находятся ряды с текстильными изделиями. Его остановил оклик. Валериан услышал свое имя и обернулся на знакомый голос.

Эльга, Брант и Айкен уже успели осмотреть какую-то мозаику и теперь собирались покупать грибное варенье и мармелад.

— Родители мне не простят, если я не выкуплю предварительный заказ, — объяснила Эльга. — Они без этого варенья жить не могут, придумали себе традицию — покупку сыра, оттеняющего вкус деликатеса, дегустацию, обсуждение. Ни выходные, ни праздники без грибного варенья и мармелада не обходятся,

в выпечку для торжеств обязательно добавляют. Я увлечение не разделяю. Не ценительница. А вы?

— Никогда не пробовал, — честно ответил Валериан. — Вишневое и сливовое привычнее.

— А паштеты из грибов с каштанами мне... — Эльга повернулась, услышав конское ржание, спросила. — О, а тут и животных продают?

— Это конфискаты, — объяснил Валериан. — Возле южного входа ряды и загоны, в которых реализуется залоговое имущество. Знаю, что здесь часто овец продают. Наши волки берут на забой, мясо очень дешево выходит. Я пару раз в долю падал. Мясники недалеко, овцу туда отводишь и...

— Вы хотите сказать, что кони тоже на убой? — Эльга посмотрела на Бранта, который вглядывался в сторону загона поверх голов.

— Не обязательно. Может быть, кто-то купит и заберет в конюшню. Возле ярмарки полно объявлений перевозчиков, и грузовички на парковках стоят.

— Давайте посмотрим? — Эльга ухватилась за локоть мужа. — Брант, пойдем?

— А смысл? — Брант повернулся, пожал плечами. — Покупать-то не будем.

— Почему? У родителей в конюшне стойла пустые.

— То у родителей.

— Пойдем, — Эльга подтолкнула упрямящегося мужа. — Просто посмотрим.

Валериан в лошадях ничего не понимал, знал только, что с ними много мороки. Но вежливую заинтересованность проявил: поговорил с распорядителем, выяснил, что кони из одной конюшни, выставлены единым лотом, аукцион открыт и идет на понижение, пока кто-нибудь не сделает ставку, и доложил об этом Эльге.

Брант во временные стойла вошел без боязни, лошадей ощупал, в зубы заглянул, на самого норовистого жеребца прикрикнул, и — к удивлению Валериана — окриком присмирил. Айкен вертелся возле лошадей и отца, подбегал к Эльге, остановившейся возле загона, что-то рассказывал. Валериан огляделся, спросил цены на овец, зацепился взглядом за ряды с сувенирной продукцией, и прокричал Эльге:

— Вы присматривайтесь, а я пока куплю что-нибудь на подарок.

Он выбрал круглую плетеную корзинку — ручку перевивали шелковые ленты — и низку бус, похожих на детскую игрушку. Ярко-оранжевые шарики перемежались красными и желтыми веточками и листьями. Ослепительное сокровище было легким и длинным, и Валериан, спрятавший бусы в корзинку, понадеялся, что Лютику они понравятся. Возле прилавка с мячами-тыквами к нему присоединился Айкен. Пощупал ребристый мяч, с сомнением сказал:

— Наверное, пинать неудобно.

— Не пнешь — не узнаешь, — назидательно сообщил Валериан и купил сразу два мяча: один оранжевый, второй — зеленый. Для Лютика и Айкена.

— А вот браслеты, смотрите, юноша, браслеты для всей семьи, — позвал его продавец-лис. — Натуральный красный коралл, янтарь, орнаментированные и стеклянные бусины. Три браслета — для альфы, лисички и сыночка. Регулируются по ширине запястья за счет дополнительных звеньев. Чудесные кисточки-подвески в подарок! Подходите, примерим.

— Нет, спасибо, — замотал головой Валериан.