Рыжий и черный

Лаас Татьяна

Анри вышел из остановившегося возле громадины «Левиафана» паромобиля первым, подавая руку Андре и с удовольствием замечая, как горят от восторга её глаза.

— Он же сейчас вырвется… — пробормотала она.

Анри отрицательно качнул головой:

— «Леви» сейчас уравновешен — он послушнее ягненка.

Андре рассмеялась, искоса поглядывая на Анри — «Леви» её волновал куда как больше принца:

— Я не о том — я не сомневаюсь в профессионализме вашей команды, но… — она, придерживая кепку рукой, запрокинула голову вверх, чтобы

рассмотреть весь дирижабль. — Ему не нравится быть на земле. Он создан для небес. Он туда просто рвется.

Со скрежетом отцепилась причальная мачта — парогрузовик поехал прочь, предоставляя место для взлета. Сейчас «Левиафан» удерживался на земле только балластом и усилиями причальной команды, перехватившей фалы и у носа дирижабля. Люки дирижабля были открыты, готовые скидывать балласт.

Полосатая «колбаса» ветроуказателя слабо колыхалась на легком южном ветру — идеальная погода для вылета.

Андре с белой завистью смотрела на парней причальной команды, легко, играючи победившей «Левиафана» и удерживающей его на земле. Анри заговорщицки приблизился к уху Андре и прошептал:

— Хотите проверить — сможете ли удержать «Леви»?

— А можно?

— Конечно! — расцвел улыбкой принц. — Правда, стоит поспешить.

Он протянул ей коварно без перчатки ладонь, и Андре, не задумываясь, взялась за неё. Она подозревала, что у Анри крепкие пальцы, но то, что на них будут мозоли и многочисленные тонкие шрамы, было для неё неожиданностью — принц все же.

Они, как дети, держась за руки, побежали к одному из фалов — у самого носа дирижабля. Анри перехватил фал у недоуменно замершего парня в простой рабочей одежде и сказал Андре:

— Хватайся. И ничего не бойся — он рвется в небеса, но пока скован балластом.

Андре взяла двумя ладонями крепкую, плотную веревку, напрягаясь и подспудно боясь, что её тут же вырвет из рук. Анри вероломно отпустил фал и прошептал на ухо девушке, всматривающейся, запрокинув голову вверх, в сигару дирижабля:

— «Леви» полностью в твоих руках.

Андре сглотнула — принц знал толк в ухаживаниях. Фал чуть дрожал в её руках, словно «Леви» уже рвался в небеса, хотя скорее всего это была лишь вибрация от ветра.

Огромная туша змея, закрывая собой половину наливающегося темнотой неба, нависала над Андре, готовая в любой момент расстаться с землей. Это… Это… Было невероятно. У Андре не хватало слов, чтобы описать тот восторг, что она сейчас чувствовала. Изумительный дирижабль был полностью в её власти — отсюда причальную команду, удерживающую корму, было не видно. Или они уже ушли, чтобы не мешать «Леви» вернуться в родную стихию.

— Йууууху! — не сдержалась Андре, крича в небеса и морду морского змея. Многоголовое чудовище с носовой обшивки, казалось, довольно усмехалось ей в ответ.

— Что, — слишком хрипло прозвучало у самого уха Андре, но сейчас она была готова простить принцу все. — Тебе никогда не дарили такой воздушный шарик?

Она расхохоталась,

чувствуя, как теряет равновесие и падает назад на Анри — долго стоять, задрав голову вверх, было сложно. Надо заметить, что, поймав Андре, принц не стал откровенно прижимать её к себе — только удержал от падения.

— Твой «Леви» за такое обращение на тебя не обидится?

— Мой «Леви» даже присутствие леры в рубке легко перенесет. — Воздухоплаватели были такими же суеверными, как и мореплаватели. — Пойдем? Не стоит сильно задерживать отправку.

— Пойдем, — Андре с легким сожалением дала «Леви» свободу. Он, действительно, было хорошо уравновешен и не рванул, почувствовав свободу, в небеса. Парень из причальной команды тут же поймал фал, чтобы дирижабль не сносило ветром назад.

Анри предложил руку, галантно согнутую в локте, и Андре не отказалась от его помощи.

— Готова к приключениям?

Она лишь кивнула — говорить не хотелось. Анри — не «Леви», он его создатель и владелец. На него переносить свои восторги не стоит. Они поднялись в гондолу управления — матрос из команды, встречавший их на входе, тут же подал Анри и Андре форменные тужурки с вышитым змеем на левом рукаве и теплые полетные шлемы, закрывая дверь гондолы.

Предотвращая возможный отказ Андре от тужурки, Анри сказал:

— Будет холодно. Замерзнешь в одном свитере в рубке. Или ты предпочтешь провести плавание в кают-компании? Там тепло и уютно.

Андре, послушно надевая на себя откровенно большую тужурку, всматривалась в молодого мужчину. Его вечно приподнятая бровь не давала понять, когда он смеется, а когда серьезен. Глаза Анри всегда были слишком строгими и вдумчивыми.

— Издеваешься? Конечно, я предпочту рубку. — Правда, надевать шлем она не стала, оставшись в своей кепке. Анри задумчиво посмотрел и последовал её примеру: тоже накинул на плечи тужурку, засовывая шлем в карман.

— Просто предложил, Андре. Пойдем! — он рукой указал направление к рубке. Андре, застегивая сиявшие золотом пуговицы тужурки, нахмурилась — она не заметила момент, когда они с Анри перешли на «ты». Вот же… Змей! Воздушный!

Они зашли в небольшую, почти полностью стеклянную рубку в переплете алюминиевых балок. Тут же звонко, пугая Андре, прозвучало:

— Капитан на мостике!

И находящиеся в рубке повскакивали, замирая по стойке «смирно». Анри совсем не командным голосом сказал:

— Святые шестеренки, тихо, Моне. Я знакомлю керу Андре с «Леви». Не обращайте внимания — меня тут нет. Я сегодня тоже пассажир.

Андре чуть воздухом не подавилась от такого. Судя по реакции военных, они тоже не были готовы к внезапной весне в настроении их капитана. Он протянул штурману Моне карту:

— Курс на Трех Великанов. — так назывались одиночные скалы-столбы на той стороне Ривеноук, где Лиз закопала добытый ею и Броком потенцит.

— Есть курс на…

Анри сделал большие глаза: