Рыжий и черный
Шрифт:
— И что же он просит?
— Право носить гольфы. — Брок подвинул в сторону Идо бумажный пакет, куда упаковали все его покупки. — Тут три пары безразмерных гольфов: одни шерстяные и два из хлопка. Так же подходящего цвета нитки и иглы — штопать свои гольфы он будет сам, как и следить за их чистотой. И не бойтесь, штопке я его научу.
Идо, разрезав бечевку ножницами из коробки с рукоделием, стоявшей тут же на столе, принялась рассматривать покупки. Она заметила и платки, и подтяжки, и… Перочинный нож,
— А это что?
— Нож. — чувствуя себя как на допросе, признался Брок. Услышав это, мальчишка не выдержал и снова показался из-за печи, посматривая то на Идо, то на Брока. — Для Вилли. У него все равно в ботинке есть, так этот хотя бы безопасный и складной. Пользоваться им попросите научить Эмму или Моник. Или я дам Вилли несколько уроков. Это Ветряной квартал, нерисса. Тут у любого уважающего себя мальчишки есть нож. Вилли работал экайе, он не обрежет себе пальцы, это точно.
Идо почему-то расстроенно принялась рассматривать гольфы, перекладывая их с места на место. Брок осторожно заметил:
— Вы из Льена. Он намного южнее. Наверное, вам кажется, что тут холодно, но поверьте, местные мальчишки привыкли бегать с голыми коленками. Еще ни один школяр не умер от гольфов.
Идо сверкнула глазами:
— Только от холода. И ревматизма.
Брок чуть развел в стороны ладони:
— Я все детство провел в Аквилите. Я вырос тут, чуть ближе к реке. Я всегда бегал в гольфах и до сих пор жив. Поверьте, гольфы — небольшая плата за договор безропотно ходить в школу.
Идо решительно положила нитки и иглы, купленные для Вилли, в коробку для рукоделия.
— Уговорили. — Она протянула Вилли его гольфы и платки: — держи. Учти одно: простудишься из-за гольфов — не смей даже бегать от горчичников! Не отвертишься от лечения, все ясно, молодой человек?
Вилли, цапнув первым делом со стола нож, а уже потом гольфы, лишь кивнул и помчался прочь, позорно шмыгая носом. Кажется, угроза горчичников могла воплотиться в любую минуту.
Брок отважно принял удар на себя:
— Нерисса Идо, у вас есть планы на сегодняшний вечер?
— Есть, — сухо ответила она, словно еще сердилась за подаренный Вилли нож. — Суп из тыквы, жаркое из курицы, штопка чулок…
— Я вас сегодня от всех этих бед оградил, — с улыбкой напомнил Брок. — Особенно от чулок.
Идо строго на него посмотрела:
— Они бывают и женские. Вы не знали? — Под взглядом её сердитых голубых глаз Брок понял, что краснеет. Женские чулки он любил, особенно снимать, только нериссе об этом знать не обязательно. И стоит помолиться богам, чтобы те грешные газеты с фиксограммами, на которых он был в шторе, не попались на глаза Идо. — Даже не думайте покупать чулки мне или моим воспитанницам — откажу от дома, старший инспектор. Вас по-прежнему интересуют
Брок мягко сказал:
— Сегодня проходит званый вечер в честь герцога и герцогини Аквилиты, лера и леры Игнис. Там соберется весь свет города и даже чуть больше — принц Анри в городе меньше седьмицы, а все гостиницы уже забиты под завязку. Я приглашаю вас составить мне компанию на этом вечере. Вы сможете завязать нужные вам знакомства, которые позволят вам лучше организовать благотворительную помощь нуждающимся. Я точно знаю, что на вечере будут представительницы Союза лер Аквилиты и Лиги нер. Это крайне удачная возможность войти в свет Аквилиты.
Идо оборвала полет его фантазии:
— У меня траур. Я не…
— Я лично буду отгонять от вас всех, желающих пригласить вас на танец. Обещаю.
Было видно, что в нериссе Идо борются две крайне положительных с точки зрения воспитания проблемы: благотворительность и требования соблюдения траура. Она смотрела в стол, и внезапно её размышления прервала Тина:
— Суп и рагу могу приготовить я.
Эмма, явно опешившая от собственной храбрости, предложила:
— Я заштопаю все чулки.
Ирма, та самая, чуть не ставшая стрекозой, похвасталась:
— У меня пудра есть, и румяна, и тени! Красота же получится! Взять то лиловое полутраурное платье — я же говорила, что не надо его продавать — еще пригодится! Оно красивоееееее… — закончила она мечтательно.
Идо качнула головой, отвлекаясь от разглядывания столешницы или что она там видела на самом деле:
— Никаких румян и теней — воспитанные нериссы, Ирма, никогда не красятся.
Ирма поняла это как инструкцию к действию:
— Я за пудрой! И за платьем. Моник, не стой столбом — нагревай щипцы и утюг.
Брок пришел на помощь девушкам:
— Утюг не нужен — я маг, я сам могу привести в порядок платье.
Моник тут же протянула ему щипцы:
— А прическу соорудишь?
— А вот это я точно пас. — отказался от такой чести Брок.
Девчонка тут же фыркнула:
— Пользы от тебя… Сами справимся! — она вернулась к печи, пристраивая щипцы на конфорке.
Идо тихо, но решительно сказала, обводя всех своих воспитанниц взглядом:
— Девочки, прекратите! Я еще не решила…
Ирма с пудреницей и платьем, прижатым к груди, замерла на лестнице, коварно напоминая:
— Так… Можно будет не один прито… Приют открыть, а сразу несколько. И это… Слово чести, мы прекратим ходить на работу. Будем учиться, как ты и просишь. Для хорошего же дела ничего не жалко — сама же говорила.
Брок понял, что Идо прижали к стенке. Она строго сказала:
— Старший ин…
— Можно просто лер Брок, нерисса Идо.
Она попробовала произнести: