Рыжий и черный

Лаас Татьяна

Строй одетых в черные офицерские одежды мужчин не сдержал смешок. Ренар хорошо говорил на вернийском, но некоторые слова все же изумительно коверкал.

Анри осмотрел Ренара с головы до ног — Эдвард говорил, что тот выходец из Нерху, но все шестеренки этого мира, по нему это было совершенно незаметно: голубые глаза, светлая кожа, блекло-рыжие волосы — от обычного вернийца не отличить! Он идеально вписался в конвой, затерявшись среди таких же, как он, рыжих и светловолосых. Где тот самый знаменитый красный отлив волос, как говорили про Ренаров? Где ореховый цвет глаз? Где вообще лисьи глаза? Где в конце концов хвост?! Если бы Анри не видел своими

собственными глазами как по приказу Эдварда этот мужчина превращался в треххвостого лиса, ни за что бы не поверил, что это тот самый Ренар. Знать бы еще, почему Эдвард так щедро поделился с ним этим лисьим человеком.

Анри веско сказал:

— Если в Вернии не рождаются маги, это не значит, что в Вернии не верят в магов или отказываются от их помощи.

— Тогда позвольте мне…

Принц его остановил, похлопав по плечу:

— Проблема не в нежелании прибегать к помощи магов. Проблема в том, что мы никак не можем гарантировать их лояльность. Если вы не заметили, Ренар, среди нас нет ни одного мага — только вы.

«И даже вам веры нет!» — он не стал добавлять. Эдвард поклялся, что Ренар будет последним из предавших. Даже если весь мир предаст, Ренар будет самым последним в очереди. Клятвы Нерху нерушимы. Знать бы еще, что их обеспечивает.

— Я могу найти лояльных магов, — тут же предложил Ренар.

— И чем же вы докажете их лояльность? Вы сами говорили, что лечить вы не умеете.

Ренар улыбнулся:

— В Аквилите живет моя дальняя кровная родственница из Нерху. Вы, возможно, сталкивались с ней — лера Виктория Ренар-Хейг. Лера Эвана Хейга-Ренара вам рекомендовал король Эдвард. Моей и его рекомендации вы можете полностью доверять. Я душой и телом принадлежу вам, милер.

— Хо-ро-шо. — по слогам произнес Анри. — Рекомендациям леры Виктории я поверю. Кстати, что там с кузнецом и его поисками?

— Прием заявлений о пропаже полиция Аквилиты принимает только на четвертые сутки, милер.

***

Андре злилась. Все же родовой гнев Блеков никуда не денешь, даже если не признана родом и отцом. Она приехала сюда в Аквилиту, чтобы защитить брата, и…

— И что же мы имеем, Рррррриччи…

…и он все равно пропал! Если это делишки отца, то… То… То… Она прижалась к холодному металлу капота «Жука» — свой паромобиль она разрабатывала и собирала сама.

Андре осознавала: она все равно ничего не сможет сделать, если только ославить отца. Он не любит, когда грешки рода вываливают на всеобщее обозрение. Именно это он и не простил Грегори — то, что его слабость стала достоянием общественности. Пока все было в пределах стен родового дома, отец закрывал глаза на все, даже на свои проступки. А ведь Грег оступился всего один раз, не то, что рыжий Мюрай — этот, судя по подаренной братом папке со снимками, оступался и падал часто. И вставал, и шел дальше, как ни в чем не бывало. Наверное, надо вернуть папку Грегу — не дело ей валяться в гостиничном номере, еще какая горничная увидит. Слишком там много снимков и скрывающихся за ними историй про того же Брока, Лео Байо, Одли и других.

За спиной Андре гулко раздались шаги — в гостиничном гараже была дикая акустика.

— И что же мы имеем, нера Риччи? — мягко сказал знакомый голос — Андре заставила себя выпрямиться и обернулась:

— Недоброе утро, ваше королевское высочество…

Молодой мужчина приветливо улыбнулся:

— Можно обращаться: «милер Анри», а то и проще: Анри или даже Генри на тальмийский манер. Я крайне демократичен. — он, в доказательство

своей близости к народу, был одет в костюм-двойку и вязанный грубый свитер под горло. Сейчас на принца он не походил — особенно повязкой на голове, из-под которой торчали криво обрезанные светлые волосы. Хотя все равно что-то было в суровом взгляде голубых глаз, в квадратной, тяжелой челюсти, в тонких, сжатых губах. — Я должен принести свои искренние…

— Вы уже говорили, — резко оборвала его Андре. Он уже извинялся перед ней утром, когда выяснилось, что Грегори пропал вместе с Лиз.

— И все же… — он подошел ближе, вставая почти рядом и любопытно заглядывая под капот паромобиля.

Она закрыла глаза — ей нельзя злиться, тем более на принца. В случившемся его вины нет вообще.

— Нера Риччи…

Она открыла глаза и широко улыбнулась, прогоняя прочь недовольство и родовой гнев Блеков:

— Спасибо за участие в жизни моего брата…

Анри вздрогнул:

— Не стоит ради меня так притворяться. И я скорее забочусь о своей подданной — о лере Элизабет. И о вас. Мне сообщили, что у полиции все под контролем: вашего брата нашли в Танцующем лесу. Сейчас туда направили дирижабль. Я предлагал своего «Левиафана», но от моей помощи отказались. Полагаю, если в Танцующем лесу не случилось чего-то сверхординарного, то уже после обеда ваш брат будет в Аквилите. Вместо того, чтобы ждать в одиночестве, может, составите мне компанию?

От новостей, принесенных принцем, стало легче — словно пружина заводного механизма, взведенная до предела где-то внутри нее и готовая вот-вот сломаться, спокойно завела привычный мир вокруг. Грегори жив, с остальным они справятся!

Андре улыбнулась мужчине уже искренне:

— И что же вы запланировали, милер?

Он засунул правую руку в карман брюк, совсем неаристократично:

— Хочу посмотреть, как происходит переброска батареи 420-мм мортир «Большая Элиза»…

Андре от неожиданности вновь перебила его:

— Вы оголяете линию Меца?

Принц не стал возмущаться или выговаривать ей, как непременно сделал бы отец. Он лишь поправил Андре:

— Не оголяю, я её разбираю. Здесь, по крайней мере лет тридцать, не будет войны.

— Откуда такая уверенность? — Андре с грохотом закрыла капот паромобиля. Гулкое эхо принялось ходить по почти пустому гаражу — этой зимой в Аквилите было мало желающих отдохнуть, всех отпугнула война.

— Потому что на троне Тальмы теперь сидит мой кузен. — улыбнулся Анри. Про то, что Эдварду крайне невыгодно раскрывать секрет своего прихода к власти, он промолчал. Это не шантаж, это обеспечение безопасности своей страны любыми способами. Шантажом в том числе. Эдвард молод, горяч и благодаря словам Эвана Ренара-Хейга уже понимает глубину выгребной ямы, в которую он попал. Анри может своими показаниями увеличить глубину метра на три, если не больше. Эдварда захлестнет с головой. — Так вы окажете честь сопровождать меня? Мне кажется, что вам, как инженеру, будет интересно…

Андре поморщилась — принц умудрился точно ударить по двум её болевым точкам:

— Меня не интересует военная техника, и я не инженер. Я самоучка. Отец не дал разрешения стать даже курсисткой.

Анри вполне искренне возмутился:

— Очень недальновидно со стороны лера Блека. Совершенно недальновидно… — он колко глянул на Андре. — Значит, мортирами вас не завлечь?

— Увы… — Андре развела руки в стороны — она была противницей войн, хоть Грегори и служил в армии.

Принц задумчиво предложил: