Рыжий и черный

Лаас Татьяна

Тишина между ударами колоколов подавляла. Она была душной, она была ненужной — не скорбят по преступникам.

Брок, сидя в кресле с широко расставленными ногами, уперся взглядом в пол, что-то свое видя в затейливом рисунке ренальского ковра. Возможно, он снова был там, в подвале, где пытали его и души офицеров Тайной службы. Одли смотрел куда-то в стену. Лео осторожно осматривался — кажется, его смущали картины на стенах: там кое-где были изображены пикантные сцены с поцелуями.

Вик не выдержала, и, когда, заглушая все звуки, заорал ревун, призывая горожан включить радио, подошла к мужу, обнимая его

за талию и прислоняясь головой к его груди. Эван обхватил её за плечи, крепче прижимая к себе. Тоненькая, дрожащая ниточка окрепла, неся в Вики волны сомнений и горечи. Она подняла голову вверх, рассматривая Эвана, и он признался:

— Оказывается, я неидеален и невоспитан. Надо отпустить все и забыть, а я переживаю, что преступник ушел безнаказанным.

Брок, знаком показывая Одли и Лео не подниматься с кресел, встал и подошел к радиоприемнику, включая его. Он зашипел, что-то где-то далеко в Олфинбурге непонятно крякнуло, словно ломаясь, а потом наступила тишина. Долгая. Непонятная. Невероятная тишина.

Эван хмурился, ожидая начала трансляции, Брок принялся ходить по комнате, в движении выражая свое волнение. Лео косился то на часы, то на продолжавший молчать приемник. Одли хекнул, встал с кресла и направился к телефону в холле — выяснять, какой белены наелись в радиорубке. Эван выпустил Вик из своих объятий и пошел вслед за ним. Ради страдающего от травм Лео Брок и Вики остались в зале. Из холла глухо доносились голоса Одли и Эвана. Что-то об отсутствии связи, что-то о «пусть это будет буря в Серой долине!». Снова включился ревун, и над улицами понеслись невнятные слова, что связи с Олфинбургом нет по причине бури.

Брок задумчиво прикоснулся к треугольному пирожку на столе, но есть не стал — все же не было скорби по королю. Вик подошла к мужчине и грустно улыбнулась, беря поминальный бисквит:

— В память об отце Эвана…

Брок понятливо кивнул, разлил по бокалам густое, темное, чем-то напоминавшее свернувшуюся кровь вино и раздал мужчинам, в том числе и вернувшимся озадаченным Эвану и Одли:

— В память о Игнисах, Ренарах, Фейнах, Монтах и остальных незаслуженно погибших.

Эван согласился с ним, принимая бокал:

— Только за них… — он выпил, тут же отставляя бокал в сторону — им сейчас всем нужна трезвая, здравомыслящая голова. — Что случилось в Олфинбурге, точнее в Главном храме Прощения пока неясно. Я отдал распоряжение дежурному в Управление — он телефонирует на Маяковый остров и в Олфинбург, куда будет связь. Пока так.

Где-то в холле зазвенел дверной звонок — Вик напряглась: они в этот вечер никого больше не ждали. Поттер важно принес на подносе визитку Грега:

— Нер Эш и лера Элизабет просят принять их.

— Проводи их сюда, — распорядился Эван. Вик замерла, не зная, что ожидать от этого визита — как-то отношения с лерой Элизабет у них не сложились. В единственный визит, который Элизабет наносила Виктории, та отказалась заходить в дом. Тогда это была проделка лоа, породившая фатальное непонимание между Вик и Элизабет. Возможно, ради Брока и Грега они смогут с Элизабет начать все с чистого листа.

— Недобрый вечер, леры и лера… — поздоровался вошедший Грег. Он привычно выглядел угрюмым, что в сочетании с проступавшей к вечеру щетиной и густыми, черными бровями, делало его опасным. У него сбился галстук,

и одежда была не совсем безупречна: пропыленная и чуть помятая. Видимо, он провел день в разъездах. Лера Элизабет, опиравшаяся на его локоть, была бледной и… Чопорной? Высокомерной? Или… Будь она мальчишкой, она бы казалось наглой — из-за своей улыбки, задранного вверх подбородка и тяжелого, в основном доставшегося Эвану взгляда. Брок тут же кинулся к ней:

— Добрый вечер, Клер… — он тут же покаянно склонил голову и поправился: — Лиз… Проходи, садись.

Он завладел её второй рукой и потащил за собой. Манеры Брока иногда сильно хромали. Одли зафыркал, предупреждая Брока о недопустимом поведении, но тот проигнорировал друга.

Грег остановил Брока фразой, гася ненужный энтузиазм:

— Мы всего на пару минут. Только кое-что узнать…

Эван гостеприимно указал рукой на кресло, поддерживая усилия Брока:

— Прошу, лера Элизабет, присаживайтесь. Здесь все свои. Не стоит волноваться. — В отличие от Вик, привыкшей везде видеть подвох, Эван легче доверял людям.

Лера Элизабет кинула тревожный взгляд на Вики, заставляя её чувствовать себя неловко, а потом все же сдалась и позволила Броку довести себя до кресла, без сил опускаясь в него. Вик поняла, что потенцитовая интоксикация отступила, но её последствия еще аукались лере Элизабет слабостью. Сейчас Вики была как никогда благодарна Броку и незнакомому Дакарею, защитивших её от подобной участи.

Пока Брок наливал для Элизабет горячий кофе из серебряной бульотки, Вик улыбнулась лере Элизабет и сделала шаг к сближению:

— Лера Элизабет, мы странно с вами начали знакомство, но я почту за честь стать вашей подругой. Можете обращаться ко мне по имени. Мой дом… Точнее, — она оглянулась на Эвана. — Наш дом — ваш дом.

Грег, замерший у кресла, в котором сидела его жена, благодарно улыбнулся Вик и тут же отвлекся на Брока, который преподнес лере Элизабет черный кофе:

— Брок, две ложечки сахара, пожалуйста. Лиз не наказана лишением сладкого.

Тот вскинулся, явно обиженный в лучших чувствах:

— Я знаю вкусы Лиз!

Та сама вмешалась, разрешая легкое недопонимание:

— Вкусы «Клермона», Брок, которого никогда не было, а я люблю сладкий кофе.

Брок рассмеялся, словно у них с Грегом был какой-то спор:

— Вот же! И тут меня обошел! — он направился обратно к столу, безропотно добавляя сахар в кофе. — Надо же, я думал, что досконально знаю вкусы Лиз.

Одли, выключая радиоприемник, подсказал:

— Рыжий, лучше изучай уже вкусы нериссы Идо, а то ведь и эту нериссу упустишь!

— Вот уж нет, — Брок возмутился: — эту нериссу я не упущу. У меня там мощная поддержка в виде девочек, уверенных, что после пожара в Ветряном квартале я просто обязан на ней жениться.

Когда Лиз чуть пригубила обжигающе горячий кофе, Грег, опираясь рукой на спинку кресла, все же спросил, игнорируя требования этикета по предварительной вежливой беседе о чем-нибудь приятном — погоде и здоровье:

— Я могу спросить: уже известно, что случилось в Олфинбурге? Почему отменилась радиотрансляция прощания с королем?

Эван, обнимая Вик, отрицательно качнул головой:

— К сожалению, нет. Пока с Маякового ничего не сообщали.

— Значит, объявление, что все из-за бури…