Рыжий: спасти СССР
Шрифт:
— Че стоим? Всем остальным с побитыми мордами — в очередь на вахту для оказания первой медицинской помощи, — скомандовал я.
— Слышали? Выполнять! — поддержал меня Степа.
Я увидел, что мало кто дёрнулся обратно в общежитие, и прикрикнул:
— В очередь кому говорю!
И в голосе моём было столько угрозы и металла, что парни побитыми собаками поплелись в сторону входа.
— Бондарь, забирай свою шайку-лейку, и чтобы все разошлись по домам. Если вызовем ментов, не только Васька, но и половина из вас загремит на малолетку. Приводы, небось, у каждого имеются, — не менее жёстким тоном проговорил Степан.
— Вася и Бондарь, стоять! — выкрикнул я,
И как выйти из общежития, и как снова сойтись, чтобы дело завершить.
И вот тогда уже может быть не просто драка — поубивают же друг друга к чертям собачим. Это время такое, когда улица ходила на улицу, даже параллельные классы могли драться просто потому, что… они параллельные. Доказывали верность неэвклидовой геометрии, что параллельные могут пересекаться. Причины всегда найдутся, главное же, что пацаны были активные, и такое наследство им досталось — отстаивать честь дома, улицы, района.
В нужное бы русло эту энергию!
— Подошли оба ко мне! — строго сказал я, обращаясь к Васе Шраму и к Бондарю.
Два предводителя пацанских группировок, «общаговских» и «городских», нехотя, но всё же подошли.
Попросив Степана, хотя тон звучал, как приказ, проследить за парнями, я рванул в общежитие. Да, то, что я собирался сделать — не педагогично, но зато в высшей мере практично.
Двери в общагу были уже распахнуты, база принимала свои подраненные корабли. Два ремонтных дока, Ивановна и Никитична, принимали кораблики на срочный косметический ремонт. Кумушки уже достали бинты, йод, даже для чего-то жгуты, какие-то мази. Оснащение для подобного вида ремонта в общежитии имелось в достатке.
Не обращая ни на кого внимания, я подошёл к углу, где за старым потрёпанным диванчиком у нас скопился целый склад алкогольного горючего. Выхватив оттуда одну бутылку «Пшеничной», прихватив со стола несколько кусков тонко порезанного финского сервелата, а также два стакана с недопитым чаем, я со всей этой поклажей вышел во двор общежития.
Отпив уже на крыльце немного чая, я без всякого сожаления вылил его остатки в сторону клумбы с цветами, изрядно потрепанной в сегодняшней баталии, как бы и не уничтоженной вовсе. Люблю Грузию, хотя большинство светлых чувств об этой закавказской стране у меня сохранились ещё с юношеских советских времён. Но чай они производят… Солома жженная, а не чай! Ни в какое сравнение не идёт с чаем «со слоном», индийским.
— Совершеннолетние? — спросил я у двух вожаков противоборствующих сторон.
Оба кивнули.
— Тогда пьёте мировую, жмете руки. Все пацаны будут тому свидетелями. Если после этого продолжите свою войну, то это будет означать, что вы нарушили слово пацана, — заключил я.
На этих словах оба зачинщика драки даже как-то попятились подальше от меня. Это ещё раз доказывало, что разборка была только поставлена на паузу — и продолжение ожидалось, судя по всему, даже прямо сегодня. Учитывая, что Степан уже забрал нож у Васи Шрама, что тот решился на оружие, во втором раунде противостояния дело могло дойти до палок с гвоздями, мешочков с камнями — и Бог знает, с чем ещё.
— Пейте! — поддержал мою инициативу Степан Сергеевич.
Он вообще смотрел на меня каким-то странным взглядом, изучающим. Наверняка переваривал — вот он я, в пошитом в одном из модных ателье Ленинграда специально под заказ костюме, причём, лично портным иудейского происхождения. И в таком наряде, ну или, как говорят, в прикиде, развожу разъярённых уличных бойцов. Рыжий со смазливым лицом, почти ровесник
Для пацанов подобное поведение — «уважуха», и никак иначе.
Оказывается, я пропустил всё же два удара. Сперва и не почувствовал.
— Давай стакан! ДавайТЕ стакан! — не сводя прямого взгляда со своего оппонента, сказал Бондарь. — Выпью!
Я налил в гранёный малиновский по ободок водки, протянул два куска колбасы.
— Уважаемый, говорят, что ты пепси-колу раздаёшь? Так, может, и нам подгонишь пару бутылочек, чисто запить, — разбитыми губами сказал Василий.
Я посчитал его слова своим успехом. Как минимум, я уже не Рыжий, а уважаемый. Ну, а что до пепси-колы, если она ещё больше смягчит ситуацию, так почему бы и нет. Так что я гаркнул команду в сторону общажного крыльца, и юркий малыш, парень, наверняка, лет семнадцати, но с проблемами роста, притащил сразу пять бутылок «Пепси». Я усмехнулся «хитропопости» парня, смекнувшего, что раз раздача началась, надо не зевать. Нас тут четверо. Выходит, что пятая достаётся тому, кто напиток принёс.
— Ну, что, все проблемы в прошлом, если не появится новых, и вы не станете ни сами драться, ни пацанов привлекать? — настаивал я также и на формулировке обещания.
Однако пришлось ещё потратить минут пятнадцать на то, чтобы лидеры группировок всё же высказали друг другу претензии, но при этом происходило всё достаточно мирно, а я чувствовал себя медиатором в службе досудебного урегулирования.
Всё оказалось банально до зевоты. Вася держал общагу и не пускал туда городских, если только не за весьма серьёзную плату. Вход в общагу, скорее всего, через спущенную веревку, для посторонних составлял сразу две бутылки водки, то есть в районе пяти рублей, при том, что стипендия учащегося ПТУ была равна всего тридцати трём рублям. Вот Бондарь и посчитал, что это несправедливо, а Василий на себя слишком много берёт. Если в самом училище больше верховодил Бондарь, уже по тому, что Вася две трети занятий просто прогуливал, ясно — общагу подмять под себя Бондаренко не смог. Сельские парни умели давать отпор. Тут шли улица на улицу, а там на пустыре, деревня на деревню, да еще и без милиции… Ну а городские подъедут, так за милую душу…
А тут такой удобный повод — выпускной, когда в общаге будет много чего вкусного, много выпивки. Потому-то городские и решили прийти нахрапом, и дружно, через козырёк и кухню второго этажа, зайти в общежитие. Общажные узнали, что к ним лезут посторонние, уловили момент и пошли наказывать непрошеных гостей.
— Расход! — сказал я, когда оба вожака распили бутылку водки, правда, газировку так и не открыли, для кого-то приберегли.
На вахте помощь оказывали не только общежитским, но и городским. И две ремонтных базы не справлялись с потоком ранбольных. Так что, приняв и к самому себе некоторые околомедицинские меры, я присоединился к кумушкам и Степану.
Ко мне выстроилась очередь из четырех парней с разбитыми носами, уже опухшими ушами, наливными синяками под глазами.
Удивительно, сколько тут припасено перевязочного материала, йода, даже специальных мазей и касторки.
Да и вахтёрши оперативно работали, не уступая в этом навыке бывшему десантнику, который действовал с явным пониманием, что именно он делает. Толковый мужик, нужно присмотреться к нему. Пил, выходит, раньше запойно? Это проблема, но сейчас же держится — и даже занимается собой. Физическая форма и рукопашная подготовка на высоте.