Рыжий: спасти СССР
Шрифт:
Я считал, что и родители хоть немного, но будут настороже. Например, если исполнительные органы доведут до пап и мам, что передавать своим чадам самогон в грелках, ну как-то неправильно, то и не будет этого.
— А вот это, когда каждый мастер должен обойти всех проживающих в городе учащихся и обследовать их дома? — Настя подняла свои выразительные голубые глаза. — Тут и так не хотят работать, а вы предлагаете объём работы увеличить?
Я понимал, что в моих предложениях, почти что во всех, есть два очень сложных момента: первое, это заставить мастеров
Оплата труда мастера производственного обучения в училище, как, собственно, и преподавателя — это стабильные 100–120 рублей с премией никогда не больше 40 рублей. Поэтому и делать никто ничего не хочет, потому что стабильно платят, есть возможность прибавить 5–10 рублей сверху, но и это уже сложно для администрации. Так что, из-за этого и вовсе не работать? Но и по оплате труда у меня есть решения. Законные, по большей части.
— Мы ведь сможем с вами договоримся, Настя, — я посмотрел на девушку, улыбнулся. — Мы можем перейти на ты?
— Это ещё к чему? — резко ответила Анастасия Андреевна.
— Более чем рабочими наши отношения не будут. Но проще нам, как комсомольцам и почти ровесникам, говорить прямо и без барских ужимок, — сказал я.
— А, ты об этом! — засмущалась Настя.
Не было бы у меня Тани, я бы мог рассмотреть Настю на роль своей боевой подруги. Интересная девушка. Но для моих целей может оказаться вредным дурить голову девчонке… Этой девчонки. Она мне пригодится на первом этапе моего становления. Но, это если договоримся.
— Нам нужен контакт с родителями учащихся. Они не знают, многие знать не хотят, что здесь происходит с их детьми. Мы не знаем в каких условиях проживают у себя дома наши учащиеся. Сколько беременности было в прошлом году? А ведь девочек обучается в нашем училище меньше полусотни. Во всех этих беременностях обвиняют училище, — продолжал убеждать я секретаря первички.
— И откуда ты же знаешь, сколько у нас обучается девочек, и как устроена наша работа и сколько забеременело? Я тебя в первый раз вижу, а будто ты уже месяц проработал. — Настя пристально посмотрела на меня, в ее глазах отразилось озарение. — Так это ты со Стёпой позавчера ночью в общежитии воевал?
— Можно и так сказать, — усмехнулся я, снял очки и показал своё украшение под левым глазом.
— Ой божечки! — вырвалось у Насти, и она испуганно закрыла рот рукой.
Ну да, упоминать Бога комсомолке — что-то неправильное. Хотя я бы, честно говоря, сходил бы в церковь. Есть в моей судьбе то, что можно объяснить только божественным вмешательством.
— Вот тебе, Настена, еще один аргумент: одной из причин, почему родители не хотят отдавать своих детей в училище, что тут просто ужас что твориться. Насилие, пьют, драки… А мы все сделаем так, что и безопасно будет, интересно… К нам пойдут люди и профессиональная ориентация сработает и контингент учащихся наберем, — приводил я очередные доводы, тренируясь в споре перед посещением директора.
—
— Настя, но кто должен проявлять инициативу? Разве не ты, как яркая представительница современной советской молодежи? Ну откуда столько сомнений? — сказал я, несколько играя словами.
Было очевидно, что девушка тяготится тем, что у неё мало что получается на комсомольском поприще. На столе, по углам, были разбросаны различные бумаги, бумажные папки, кучками валяющиеся. На самом деле многим людям не дано работать с бумагами. Так зачем же себя тогда мучить?
Скорее всего, девушку, за неимением других желающих, назначили главной комсомолкой в училище. Вряд ли эта суетливая должность пришлась бы впору, например, Жеке. Степана я также не вижу в роли главного комсомольца. Да он уже, наверное, вышел из этого возраста. Основной же контингент сотрудников в училище люди зрелого возраста, порой пенсионеры. На заводе зарплата у рабочих всяко больше, чем тут запятая в училище, да ещё и работа с трудными детьми, сюда неохотно идут кадры.
— Это еще не все… — усмехнулся я, когда, по прошествии часа общения, Настя намекнула, что моих инициатив хватит на полгода вперед.
Не хватит. Я изучал систему современную, вспоминал из будущего, читал специальную литературу, общался с людьми. И появилось много мыслей, как и в рамках существующей системы улучшить работу училища.
Глава 8
— Без районного комитета делать что-то не стоит, — с сомнением сказала Настя.
— Вот через три часа ты меня с ними и познакомишь, — с весёлой улыбкой сказал я.
— Что прямо сегодня? Нет-нет, я не поеду. У меня членские, и отчёт я ещё не сделала… — Настя будто испугалась.
— Ну сколько можно? — в ленинскую комнату вломился Жека. — Настена, оставляй ты этого практиканта, пошли со мной!
— Дверь с той стороны закрой! — холодным тоном сказал я.
— Евгений Леонидович, мы с товарищем Чубайсовым уже почти договорили. Подождите за дверью, пожалуйста. Как освобожусь, я сообщу вам, — сказала Настя.
— Настёна, ты чего? Ты что — перед этим? Повелась на костюмчик? — недоумевал Жека, ища объяснение ситуации в доступных ему парадигмах мышления.
Конечно, куда уж таким крутым парням признать — это я сам некрасиво повёл себя с девушкой.
— Ни на кого я не повелась! — чуть не плача, выкрикнула Настя.
Ладно, закончим это.
— Поговорим? — спросил я, чуть подталкивая Жеку к выходу.
— А чего не поговорить? — осклабился мажор.
К счастью, действительно сразу вышел вместе со мной.
— Ну, и как комсомолку делить будем, рыжий? — ухмыляясь, спросил Жека, как только мы оказались с ним на коридоре. — Свалил бы ты на хрен с чужого пляж…
— Х-х-хе, — без замаха ударил я под дых мажорику.
Его согнуло пополам.