Ржавая Хонда (сборник)
Шрифт:
– Порядок, – спокойно ответил Борка.
– Ага, – сказал Рональд, – Тогда всё. Ступай за ним. А я тут ещё пару слов чистильщикам скажу…
Борка шёл за бесами, всё больше увязая в раздумьях: «Если это он так смерть жены своей, бесовки, переживает, то, выходит, бесы – те же люди. Вот дела… как же их теперь молотом? Как-то не по-людски. Прав Рональд: если думать, голова кругом идёт. Всё так ясно было…»
Они вышли на узкий мостик над бездной машинного зала. Когда-то у моста были высокие перила, делающие переход по нему безопасным и простым. Перил давно не было.
У Борки не было времени думать. И как это произошло, он и сам толком не понял. Только крикнул: «Берегись» – и оказался рядом с Алексеем. Первого, самого заводного, Ваима, Борка свалил ударом прута в горло. Ваим разжал руки, схватился за искалеченную глотку и бесшумно исчез в пропасти.
Вар и Тим высадились на мосту и, раскручивая над головой цепи, приближались к ним с двух сторон. Ладонью левой руки Борка прикоснулся ко лбу Алексея, откинул его голову назад и чуть вправо. Алексей охнул и стал заваливаться вниз. Не ослабляя давления, Борка уложил его на мост у своих ног, перепрыгнул через него и атаковал Тима. Он ударил Тима концом прута в живот, а когда тот согнулся, выплёскивая содержимое желудка Борке на обувь, легко столкнул его с моста.
Борка развернулся, вновь перепрыгнул через Алексея, шагнул под прожужжавшей над головой цепью и ударил Вара прутом по переносице. Бессильно опустив руки, Вар опрокинулся на спину, чуть подёргался и замер.
– Джабра! – послышался крик Алексея.
Борка подумал, что это бес так ругается или благодарит за спасение. Но Алексей всего лишь обращался к Чёрному, который стоял перед Боркой и был готов к бою.
– Джабра, – повторил Алексей. – Нет.
Джабра выпрямился, и Борка почувствовал облегчение. «Уж лучше сойтись с чистильщиками, – подумал он, – вместе с молотобойцами, чем с этой тварью сражаться. Как же он уцелел после такого падения?»
– Зачем ты сделал это? – спросил Алексей.
– Не знаю, – честно ответил Борка, не выпуская Чёрного из виду. – Просто глупым как-то всё показалось…
– Глупым? – Алексей зло усмехнулся.
«Странная злость у него, – решил Борка. – Будто одежду ни разу не надёванную примерил: хоть и новая, а неловко ему в ней перед людьми. Вдруг кому смешным покажется…»
– Это, друг мой, только у вас убийство глупым называется…
– Да не знали мы, – угрюмо сказал Борка. – Они же все к затворам лезут да сказки о запретном мире, в который никому проходу нет. Вот люди и озверели… от невежества…
– А как же иначе сигнал от вас получить? На Солнце вы: радио нет, визуального контакта нет. Ничего нет. Только циркуляция хладоносителя: вы нам перегретый водород, мы вам с теневой стороны Меркурия – жидкий. Всё! Ведь повезло же: только пассажирский передатчик вышел из строя. А пассажирский приёмник и приёмник-передатчик по хладагенту работают. Так прикройте на время задвижки, и мы поймём, что есть живые…
– Так вот почему бесы к задвижкам стремились… – понял Борка
– А вы их, значит, на удобрения?
У двери щитовой Алексей остановился.
– Почему ты вступился за меня? – повторил он свой вопрос.
– Потому что у меня не было времени подумать, – ответил Борка. – Но лучше час перед трибуналом, чем всю жизнь с больной совестью.
Они помолчали.
– Наука не стояла на месте, – сказал Алексей. – Мы сделали для вас передатчик, которому не нужна наружная антенна. Если хочешь, пойдём со мной.
– Не могу, – сказал Борка. – Дела…
Алексей кивнул. Он достал из спины Джабра чашу и подбросил её в руке.
– Я транслятор подключу и оставлю. Зайдёшь, нажмёшь кнопку и тут же окажешься у меня в кабинете.
Борка представил себе двух джабров с молотами, и ему стало холодно…
– Робота здесь оставлю, – сказал Алексей. – Тебе. Нужен будет – позовёшь. Придёт, поможет, если что… а пока будет вход стеречь. Знаешь, что-то я не уверен, что хочу твоих земляков в своём мире видеть…
Кажется, он хотел ещё что-то добавить, но передумал, махнул рукой и вошёл внутрь, с чашей в руке. А джабр перед дверью замер, на Борку уставился.
– Что смотришь? – спросил Борка. – Не видишь, тошно мне…
«Вот она – Истина, – подумал он. – За этой дверью. Время ещё есть, может, успеем из грязи выползти? Потому и останусь здесь, надеюсь, что отмоемся да в дверь эту войдём…»
РОЗОВЫЙ СНЕГ
Сам факт вторжения был обычным делом, пока я не увидел, что следы вели не к гаражу. Снег выпал ещё на прошлой неделе, а на днях по-мартовскому потеплело: днём сосульки тают, а ночью растут. Поэтому разобрать, что именно интересовало «гостей», было несложно: вывороченные, изломанные плиты наста корявой траншеей вели к эллингу.
Местные бы сняли с петель дверь хозблока, взяли бы, что приглянулось, и унесли, используя дверь как носилки. А потом, через два-три дня, с копчёностями да самогоном пришли бы с извинениями на предмет замятия пьяного дела.
И дверь бы вернули.
Местным эллинг неинтересен. Значит, приходили чужие.
И это неприятно.
Но настоящая неприятность меня ждала чуть дальше: за углом ангара лежала Зираба. Это было не по правилам. Не сказал бы, что считаю себя большим любителем животных, но одно дело проявить чрезмерное любопытство и зайти без спросу. Совсем другое – вершить насилие на чужой территории.
На моей территории.
Я опустился на колени рядом с трупом собаки и внимательно его осмотрел: стреляли из пистолета, в темечко, в упор.
В вершине черепа темнело отверстие с едва заметной в свете прожектора сизой каймой горелого меха. С противной стороны, чуть повыше груди, – вывернутое наизнанку мясо с белёсыми клочьями трубок трахеи и пищевода, усыпанное серыми осколками позвоночника. На фоне белого снега кровь казалась тусклой, почти чёрной. Горячим потоком хлынув из рваной раны, она проплавила наст и почти вся ушла под снег. Впрочем, здесь, наверху, тоже порядочно осталось.