Ржавая Хонда (сборник)
Шрифт:
Чернота вокруг засеребрилась. Сначала на фоне звёзд проявились контуры светильника над столом, потом и сам стол. Потом звёзды исчезли. Он лежал на полу. Ласковые, нежные руки Таисии гладили его лицо, ерошили волосы. Чьи-то сильные руки подняли с пола и уложили на тележку. Повезли.
– Вот дураки, – проговорил Клим вслух. – Куда вы меня везёте?
Движение не замедлилось.
– Да остановитесь же, – Клим попытался сесть.
Не тут-то было, он оказался спеленат и прикручен к каталке.
– Милый, – над ним склонилось лицо Таисии. – Мы везём тебя на
Он вернулся в свою палату только поздно вечером.
Тайка ускакала на ночное дежурство, придёт под самое утро. Была возможность выспаться и о многом подумать. Но, едва ступив на порог холла, Клим понял, что список сюрпризов сегодняшнего дня ещё не исчерпан: в кресле напротив телевизора сидел Глеб.
Едва Клим закрыл за собой дверь, Глеб выключил телевизор, но темноты не было – сияние, ровное, без язычков-щупальцев, гладко и плотно охватывающее его фигуру, давало достаточное освещение, чтобы легко ориентироваться в комнате.
– Почему не спишь? – спросил Клим.
– Тебя жду, – спокойно ответил Глеб.
– Давай обойдёмся без света, – предложил Клим, усаживаясь в кресло. – Занятно на твою иллюминацию смотреть.
– Только никому не говори, что видишь, – помедлив, предупредил Леднёв. – Повесят ещё один симптом, и пойдёшь по новому кругу анализов и тестов.
– Ого! Твоё сияние вижу только я?
– Мы теряем время, – сказал Леднёв. – Я пришёл сказать, а не говорить…
– Ты «пришёл», – заинтересовался Клим. – А тот парень, что на процедуры ходит? Двойник, что ли?
Леднёв скривился:
– Гордин! Ты будешь слушать или нет? Впрочем, – его лицо прояснилось, – о псевдоподах я тоже хотел рассказать. Нет, это не двойник – это я. Точнее, десятая доля меня.
– Как это?
– Представь, что можешь перемещаться в пространстве мгновенно. Сам. Без приспособлений и механизмов.
– И что?
– Тогда, после нескольких лет скитаний, у тебя останутся несколько мест, в которых ты бы хотел оставаться всегда. Это возможно. Ты размажешь свою сущность по нескольким бытиям сразу. Ты будешь во всех этих местах одновременно, разумеется, с понижением эффективности восприятия во столько раз, сколь мало ты пытаешься быть в каком-то конкретном месте.
– И Асклин такое излюбленное место?
– Необходимое.
– Ну да! Процедуры…
– Прекрати паясничать, – возмутился Глеб. – Если мы снимем свои псевдоподии, от Асклина через секунду даже пыли не останется!
Гордин почувствовал неловкость. И в самом деле, как-то всё серьёзно складывалось.
– И ты сейчас находишься в десяти разных местах?
– Нет. Эта беседа слишком важна для безопасности всех. Поэтому сейчас я нахожусь здесь, и только здесь, на Асклине. Но и обычно, как правило, я разливаюсь по двум-трём местам, не больше.
– Ты же сказал «десятая часть»?
– А разве доли бывают только равными? – удивился Глеб. – Обычно я сканирую Асклин с экспозицией одна десятая своей секунды за твою секунду. Нас называют «призраками»,
Клим молчал, пытаясь разделить «свои» секунды от чужих.
– Вижу, доходит, – удовлетворённо подытожил Глеб. – Сиди и слушай. Мы порвали пространство. Мы видели, что там, под этими лоскутами. Ты тоже это видел. Но разум так запрограммирован, что не может впустить в сознание факты, несовместимые с представлениями об окружающем мире. Как думаешь, где мы находимся?
Борясь с сильнейшим приступом дежавю (ведь совсем недавно кто-то спросил о том же и теми же словами!), Клим огляделся:
– На астероиде мы…
– Нет, я имею в виду вообще… глобально.
– Космос, – чуть хрипло сказал Клим.
– А космос где?
– Ты обещал что-то сказать, а не разговаривать, – чуть сварливо ответил Гордин. – Вот и говори.
– Больше припадков не будет, – неожиданно пообещал Леднёв.
– А что такое? Инопланетяне разнесли в пыль систему Эридана?
– Никаких инопланетян не существует, – спокойно ответил Леднёв. – Уж можешь мне поверить. Одни мы здесь…
– Здесь?
– В космосе, – уточнил Глеб. – Но речь не о мифах, а о тебе. Ты выскочил из формата Вселенной. Теперь ты – вне местной математики. Всех волнует, что ты будешь делать.
– А что такое?
– Да всё то же, – он пожал плечами. – Если тупо исчезнешь, уйдёшь по своим делам, этот мир погибнет.
– Я понимаю, – сказал Клим, – Асклину конец.
– Правильно, – кивнул Глеб. – Посему, когда начнёшь эксперименты с перемещениями, будь осторожен. Собственно, я и пришёл, чтобы предупредить тебя об этом. В каждом помещении – датчики, они «передают» тебя друг другу при твоём движении из комнаты в комнату. Не пытайся «прыгать» внутри Асклина, если они зафиксируют твоё исчезновение в одной комнате и появление в другой – всем конец. Не пытайся сканировать внутри Асклина, если они обнаружат двух Гординых в разных помещениях – всем конец. Не пытайся «прыгать» наружу Асклина…
– Если я отсюда исчезну – всем конец, – подхватил Клим.
– Верно, – улыбнулся Леднёв, – Молодец. Но и не только это. По неопытности ты можешь «прыгнуть» в точку пространства, физическая среда которой несовместима с жизнью. Погибнешь быстрее, чем сообразишь, что делать дальше. Поэтому, пока не наловчишься, ограничивайся только наружным сканированием. Причём для начала бери доли поменьше – сотую секунды за секунду там, остальное – здесь. С такой частотой можно на Луне солнечные ванны принимать; или даже поглядеть, что на Солнце делается…
– А я-то думаю, откуда у тебя загар?..
– Не отвлекайся! – строго сказал Леднёв. – Спокойно всё обдумай и не торопись что-то предпринимать, ладно?
– Ладно.
– Вот и хорошо. Да, кстати, как потребуется моё внимание, просто скажи псевдоподии «Глеб Леднёв», я вернусь…
– Ещё вопрос, – попросил Гордин. – Последний…
– Давай, – согласился Глеб. – Да не вибрируй. Этих вопросов ещё будет – миллион. И я никуда не денусь. Как позовёшь, приду.
– Мы – люди?
Леднёв внимательно посмотрел на Клима и кивнул: