С 3

Калбанов Константин Георгиевич

Зато о гочкисе этого не сказать. Достаточно точная пушечка. И дальность в две тысячи семьсот метров с вот такого станка, вполне достойный результат. А если заменить начинку снаряда на тротил, то получится эдакий гранатомет, по эффективности вполне сопоставимый с ручными гранатами.

Из-за задержки с возрождением Просвиры, до Голубицкого дошли только к вечеру. Делом занимался уже знакомый Борису губернский секретарь. Не выслужился бедолага за прошедшее время. И прыти поубавилось. Укатали Сивку, крутые горки. А может дело в том, что перед ним

находился потомственный дворянин, которого за гланды особо не ухватишь.

Пленники в одну дуду пели о том, что возродившийся просвира улучил момент и набросился на молодого господина, и тот вынужден был выстрелить в него. Задержались, потому что проблемы с машиной случились. Пришлось ремонтировать. И вообще, они готовы сотрудничать со следствием, а с лихими оказались поневоле. Запугали их и силой заставили.

Компаньоны Рыченков и Носов согласились выкупить пароход, у Бориса и Якова, после соответствующей оценки. Ну и намотали себе на усы то, как вольные шкиперы отнеслись к возможной конкуренции. Собирались провести с ними разъяснительную работу, на тему с кем нужно дружить, и в чью сторону лучше не коситься. Ну и как конфетку, желающим место в своей компании.

Борис в это дело вмешиваться не собирался. Да и некогда ему. Сейчас нужно сосредоточить все усилия на учебе. Получить высшее образование, и с чистой совестью отправляться в кругосветку. Тут его решение было твердым и неизменным. И что самое удивительное для самого же него, страха он не испытывал. Только нетерпение и зуд.

— Нет это решительно невозможно! — вскинулся профессор.

— Борька, у тебя что в место головы, йакорь тебе в седалище! — не удержался Рыченков.

— Ум есть?! — лаконично высказался Носов.

— Да чего вы раскудахтались, — развел руками Измайлов. — подумаешь, великое дело.

Сидели они за чаем в кают-кампании «Разбойника». Капитолина Сергеевна расстаралась, и весь корабль буквально заполонил запах свежей выпечки. Впрочем, такое у них бывало частенько. Что значит, женский пригляд на камбузе и наличие возможности для реализации талантов.

— Да ты хотя бы понимаешь, что значит даже десятидневный одиночный переход? — не унимался Дорофей Тарасович. — Никто тебя не подстрахует, не поможет. В конце-концов парой слов не с кем перекинуться. Ты ведь еще не совершал таких переходов, не знаешь, что это и с чем его едят. А туда же, одиночное плавание.

— Не вижу ничего невозможного, — гнул свое Борис.

— Боря, вот как считаешь, много ли тех, кто таким образом заработал ценз? — решил зайти с другой стороны Носов.

— Уверен, что немного.

— А знаешь почему?

— Потому что слишком мало желающих подвергать себя такому риску.

— Напротив. Молодых сорвиголов, желающих получить все и сразу, более чем достаточно. Только выживают лишь единицы, — разведя руками, произнес Носов.

— И именно поэтому ни вы, ни кто другой из команды не обмолвились об этом ни словом.

— А как тебе такое говорить-то! — всплеснул руками Рыченков. —

у тебя же шило в заднице. Уж давно рванул бы в море.

— Ну и какая разница, когда я рвану, если знаете, что все одно сделаю? — пожал плечами Борис.

— Разница в том, что чем позже узнаешь, тем лучше будешь к этому подготовлен. А еще, с каждым днем ты все старше, и рассудочности в тебе должно прирастать, — дернув уголком губ, пояснил Носов. — Вот удивляюсь я тебе Боря. То взрослый мужик в тебе сидит, что сущий мальчишка наружу лезет. Всему свое время. Не беги ты впереди паровоза. Ведь какие у тебя перспективы. Одаренный. Да у тебя сотни лет впереди. Чуть не вечность. А ты все бегом, вперед, скачками.

— А зачем мне эти века пресной жизни? Жить, только ради того, чтобы жить?

— Вы не правы, молодой человек. Вы можете привнести в этот мир столько нового, сделать его лучше и чище, — возразил профессор.

— Насчет, много нового, тут соглашусь. Вот не сомневаюсь, в том, что узрю еще что-то лежащее на поверхности и не очевидное для других. Есть у меня такое дар. А вот насчет сделать этот мир лучше и чище… Это вряд ли.

— А как же те, кто пошел за тобой? — спросил Носов.

— Я не пойму, вы что хороните меня, что ли? — вскинулся Борис.

— Глупости не городи, — припечатал Рыченков. — Ты понимание иметь должен. Людей взбаламутил, значит ответственность за них на тебе.

— И кого я обманул? Каждый из пошедших со мной уже получил деньги, прорву опыта, который дает им возможность получения образования и перспективу роста ступеней. Так что все обещанное я им уже дал.

— То есть, о том, что всех обещал сделать офицерами и дворянством наделить, уже позабыл? — не сдавался Рыченков.

— Отчего же помню. Но это было на перспективу. И вообще, вернусь я, никуда не денусь. А там и продолжим. Они же пока пусть учатся. Ну чего мне время терять.

— И какие у вас планы, молодой человек? — поинтересовался Проскурин.

— Планы простые. Павел Александрович, Для начала получить высшее образование. Вы говорили что я могу управиться буквально в пару месяцев.

— При ваших темпах усвояемости материала, примерно так и будет. Только это всего лишь минимальный курс.

— Ничего. Главное, что рубеж переступить получится. Остальное приложится. Я человек любознательный. И кстати, Павел Александрович, а вы не хотите принять предложение боярина Голубицкого?

— Я не собираюсь уходить, молодой человек.

— Не собираетесь. Потому что хотите сдержать свое слово. Но и я не желаю стоять у вас поперек пути. Ведь вижу же, что вы скучаете по своим студентам, и обучение нашей команды этот зуд не уймет. Поэтому очень прошу, примите предложение боярина. А то мне прямо не по себе. Чувствую себя собакой на сене. Команда «Разбойника», даже если увеличится вдвое, это не ваш уровень.

— Борька все правильно говорит, Павел Александрович, иди учить молодежь. А мы уж тут как-нибудь, — поддержал парня Рыченков.