С другой стороны
Шрифт:
Данил двинулся прочь, пользуясь тем, что большинство крестьян глазело скорей на барона и его ландскнехтов, чем на привязавшегося к тем бледнотика, — аборигены низкого происхождения или состояния вообще не отличались любопытством по отношению к инопланетянам — еще одна загадка, вместе с прочими вызвавшая к жизни гипотезу о том, что сословия туземного общества на самом деле принадлежат к двум разумным видам. Опровергалась эта гипотеза с легкостью: в подчиненные сплошь и рядом уходило потомство титулованных электрыцарей, не обделенных ни любопытством, ни ростом, ни электрической активностью полупроводникового
Замаскированный под вертисекомое дрон-разведчик сорвался с плеча квестора, трепеща пропеллерами. Радиус действия у аппаратика был ничтожный, но для нынешней цели его вполне хватало.
Скрывшись из виду, староста быстрым шагом направился к самому высокому зданию деревни — пузырной башне, увенчанной сигнальным колоколом. Руки его торопливо накалывали письмена на тонкой пластиковой ленте, в то время как ротовые фрезы бережно сматывали ленту в моток. Данил добросовестно заснял, как крестьянин складывает донесение в мешочек на шее орнитобота — черного, как ночь, похожего на толстую стрекозу с непропорционально маленькими крыльями. Похоже было, что он, как и этнографы, недооценил местную чернь. С инициативой и соображением у старосты все было в порядке, только выказывать их при бароне крестьянин разумно опасался. А вот отправить голубиной почтой донесение маркграфу в замок — смелости хватило. Похоже было, что барона впереди ждет неласковый прием.
Быть может, Ферроплекса следовало предупредить… или нет. Барон дал понять, что твердо уверен в победе, — его банда превосходила числом защитников замка, а боевой опыт еще увеличивал преимущества. Вероятно, и то, что граф заранее узнает о приближении врага, учтено в баронских планах. Не следует лезть под руку специалисту.
И все же червь сомнения глодал нервы Данила. Насколько можно полагаться на слова Ферроплекса, если транслятор ошибается в переводе, если понятия и образы туземной речи соотносятся с земными иначе, чем предположил неизвестный лингвист, — да соотносятся ли вообще?
За тугой, как натянутая резина, пеленой облаков разгорался бессильный рассвет. Небо оставалось смурным, его по-прежнему раскалывали в крошку ежесекундные разряды молний, но со стороны Границы поднималось, трепеща и обманывая взгляд, лилово-розовое сияние: надвигалась магнитная буря. По шагомеру выходило, что Данил отшагал по дороге из черного кирпича уже добрых пятнадцать километров, а расстояние до невидимого сквозь лес замка словно бы и не уменьшалось. Индикатор продолжал издевательски подмигивать желтым. В конце концов квестор не выдержал и решил устроить передышку.
Дорога круто забирала вверх. Данил тяжело опустился на обочину и позволил себе вытянуть ноги. Тащить на себе тридцать процентов собственного веса сверх привычного, не считая самого скафандра, — небольшое удовольствие, но расходовать резерв батарей на работу мышечного каркаса было бы опрометчиво. С другой стороны, если квестор заявится в замок выжатым, точно лимон, толку тоже будет немного. Можно накачаться стимуляторами, но в этом случае Данил опасался за свое здравомыслие — единственное оружие, которым он умел и любил пользоваться.
Пузырные деревья покачивались на магнитном ветру. Воздух оставался недвижим. В плотной атмосфере
Если бы можно было забраться на дерево… нет, гибкая плеть ствола не выдержит, и наполненный азотом пузырь на вершине попросту притянется к земле. И поднять на импровизированном воздушном шаре антенну тоже не получится, потому что ее не вытащить из скафандра.
Чтобы хмуро глянуть на утес, на который карабкалась дорога, Данилу пришлось обернуться всем телом. Глыба карборунда размером с грузовой звездолет выламывалась из пологого склона, тяготение еще не размяло ее в абразивную пыль. Подняться на вершину — и оттуда уже, наверное, можно будет дотянуться радиолучом до заброшенного в замок ретранслятора. Связаться с кем-то из выживших и узнать, наконец, что же происходит в логове злокозненного графа.
Я бухгалтер, сказал себе Данил. Ну хорошо — бухгалтер-коммандо с особыми полномочиями. Что я делаю на планете, где даже ганзейского двора нет?
Правильный ответ — прогибаюсь перед начальством. Потому что кто-то в головной конторе решил, что на ближайшие восемь узлов катапультной сети Данил Ярцев — единственный, кто может сойти за ксенолога, кроме команды настоящих ксенологов, которых ему придется выручать. Потому что у него есть опыт успешного разрешения конфликтов с низтехническими обществами. Два раза, из них последний — пять лет тому назад, на планете, ничуть не напоминавшей Станислав.
Ну и, конечно, при слове «похищение» автоматически запускается ассоциативный ряд, который приводит к полицейским и сыщикам. В должности квестора Данилу приходилось расследовать довольно запутанные случаи, но всегда в его распоряжении находилась некая сила, будь то СБ рюминской компании, безопасники Ганзейского союза или локальная полиция. Удобно быть Холмсом, когда в любой момент можешь отправить посыльного к Лестрейду. Сейчас остатки единственной силы, которую смог переманить на свою сторону Данил, усеивали бранное поле мертвыми шестернями.
Возможно, он сумеет разобраться в происшедшем. Но кто поможет ему призвать к ответу виновных — в чем бы те ни были виноваты?
На борту «Бао Чжена», еще на грабенградской базе, дело казалось простым: местный феодал взял в плен излишне доверчивых земных ученых. Простым выглядело и решение. Феодала следовало принудительно устыдить, заложников — вызволить. Теперь, когда выполнение обеих задач казалось невозможным, Данил волей-неволей задавал себе вопрос: насколько правильно был задан вопрос, если на него получалось дать такие простые и неверные ответы?