С каждым вздохом
Шрифт:
— Ты бы запустила в меня кастрюлей? — спросил он.
— Я бы точно бросилась сама на тебя, — сказала Сани. — Но это бы совершенно нарушило бы материю времени, как любит говорить Джеймс. Мадлен могла не встретить Патрика, тогда у них не родилась бы Хоуп… — Она покачала головой. — Этого бы не произошло, — она подняла глаза на него. — Но я бы дала тебе мой телефон.
Кам улыбнулся. — А я бы им воспользовался. И не раз.
Сани мгновение смотрела в его глаза, а потом попыталась освободить их сплетенные
Он обнял ее ноги и отказался отпускать. — Не убегай, Саншайн.
— Я — Филипс, — ответила она. — И мы так поступаем.
Он нехотя улыбнулся. — Правда?
Она попыталась улыбнуться, но не смогла. — Нет, убегаю только я. В данном случае, мне кажется это отличная идея. И не важно, в каком мы веке, в действительности я все еще ведьма, живущая на окраине деревни, а ты все еще лэрд, который живет дальше по дороге и собирается жениться на женщине которую он не любит.
Камерон тяжело вздохнул. — Неужели так все и было?
— Да, милорд, так все и было.
Он глубоко вдохнул, отпустил ее руку, обнял Сани и прижал к себе. — Саншайн, мне жаль. Мне так чертовски жаль.
Саншайн покачала головой, затем обняла его за шею и держала его так, словно никогда не хотела отпускать. Он закрыл глаза и тихо выругался.
Были еще вещи, которые она не рассказала ему, о Джил, о его клане, о его чувствах к ней. Но ему не надо было слышать о последнем, он уже совершенно четко представлял что чувствовал.
Камерон знал, что сейчас чувствует то же самое.
Он поднял ее лицо за подбородок. Ее глаза были красными, но слезы не текли по лицу. Он наклонился и поцеловал ее щеки, одну и другую, и просто смотрел на нее. У нее появилось то же самое выражение, что было и в его гостиной, выражение скромной надежды, словно она не могла решить, хочет ли она его, или хочет, чтобы он исчез.
Он выбрал первое и уже наклонил голову, и в этот момент услышал стук в дверь.
— Черт бы их побрал, — не веря свои ушам, пробурчал Камерон. — Что еще?
— Не отвечай.
Он вздохнул и разжал объятия. — Наверно это Эмили, моя помощница. Она купила для тебя платье и туфли, которые я надеюсь, тебе подойдут.
— Зачем?
Он замолчал. — Я надеялся, ты пойдешь со мной в театр сегодня вечером.
Саншайн моргнула. — Ты приглашаешь меня на свидание?
— Думаю, мы могли бы пропустить это Сани.
Она хмуро посмотрела на него. — Называй это как хочешь. У тебя все еще сохранилась эта дурацкая привычка втягивать меня в ситуации, из которых я с трудом выхожу.
— Но ты все равно пойдешь со мной?
— А у меня есть выбор?
Он взял ее лицо в руки и серьезно посмотрел на нее. — Да, но, пожалуйста, только не говори, нет. И ни секунды не сомневайся, что я не забуду то, на чем нас прервали.
Саншайн закрыла глаза и судорожно сглотнула. — Приятно знать, что твоя краткосрочная память в порядке.
— С моей памятью все прекрасно, — сказал он, когда встал и шел к двери. Он решил, что у него нет права целовать ее, но он будет целовать ее, после того как добьется первого поцелуя.
И будет делать это, пока будет волен ее целовать.
Он открыл Эмили дверь, та стояла с множеством пакетов, а носильщик позади нее, держал еще больше. Она была, как обычно, ураганом изящества, элегантности и организованности. Помощница вошла в комнату, и в шоке обернулась на Камерона.
— Что с тобой случилось? Еще одно нападение?
— Еще одно? — сказала Саншайн, поднимаясь на ноги.
Камерон бросил на Эмили предупреждающий взгляд. — Ничего страшного. Он прошел через комнату и взял Сани за руку.
— Эмили, это Саншайн. Саншайн — Эмили.
Эмили хмурилась, когда отдавала ему в руки пакеты, а затем повернулась к Сани. Как только она узнала, что Сани говорит на ее языке, то потащила ее в спальню, окутав облаком сладких духов и быстрого французского.
Как видно помощь его была не нужна.
Камерон принял душ, переоделся, вернулся и стал мерить комнату шагами. Обычно, ему так лучше думалось. Но в данный момент, он делал все, лишь бы только не думать.
Через какое-то время дверь спальни открылась. Он обернулся посмотреть, каким пыткам Эмили подвергла Сани.
У Камерона перехватило дыхание. Эмили нашла изящное голубое платье, точно такого же цвета что и озеро в солнечный день у его дома. Она как-то собрала волосы Сани в хвост, но все, же оставила несколько выбившихся локонов у шеи, и растоптала все его надежды на самоконтроль простой нитью жемчуга и парой легких босоножек, выглядывающих из-под платья. Сани была так очаровательна, так великолепна и непосредственна, несмотря на все украшения, что он едва мог дышать.
Камерон посмотрел на Эмили. — Прекрасный выбор.
— Это женщина украшает платье, n'est-ce pas(Не так ли (фр.))? — Эмили сказала с улыбкой. — Ваша леди — Богиня. Я только одела ее, как приличествует ее красоте.
Сани покраснела. — Хватит, Эмили. — Сказала она на идеальном французском. — Я ценю твою помощь, хотя я бы хотела заметить, что иду в театр против своей воли. Думаете, он меня хорошо покормит, или придется самой покупать печенье в антракте?
Эмили рассмеялась. — Я только одеваю его, дорогая, я не могу контролировать его манеры. Позвони мне завтра, да, и дай знать хорошо ли он себя вел. — Она расцеловала Сани в обе щеки, одарила Камерона взглядом, который красноречивее всех слов говорил, что она одобряет Саншайн и ушла из номера, закрыв за собой дверь.