С крыла на крыло

Шелест Игорь Иванович

 Что она думала?..

 - Вчера получила письмо от Бориса, - сказала она, тряхнув головой, словно прогоняя непрошеную мысль.

 - Ну, как он, брат мой?

 - Уже вылетел на истребителе. Пишет, что к осени будет "долбить фашистов", - мать улыбнулась как-то невесело, выражение тревоги снова мелькнуло на ее лице.

 Мы стояли очень близко. Мама, вытянувшись, снизу вверх смотрела на меня. Глаза ее запали. Нестерпимая жалость охватила меня. Я уже не мог выдерживать ее взгляда и, боясь выдать себя, смотрел по сторонам,

чувствуя, как к горлу подступает ком.

 - Мне пора, мама, - я обнял ее.

 Она задержала свои руки на моих плечах и улыбнулась ободряющей улыбкой. Я поцеловал ее, крепко сжал маленькие руки, повернулся и, не оглядываясь, пошел вниз, по Октябрьской.

 - Ну-ка, затянись, - прервал мои мысли Виктор, разрывая пачку "Беломора". Кроме нас, в автобусе еще два механика, тоже комсомольцы, и шофер в рыжей ковбойке.

 - Послушай, друг, - он повернулся в сторону Виктора, - ты слишком молод, наверное, пороха нюхать тебе не пришлось. А я в Финскую видел кое-что...

 - Ну и как? Поди, испугался?
– чуть усмехнувшись, подзадорил Виктор.

 - Нет. В этом деле, я тебе скажу, главное осерчать. Крепко разозлишься - так незнамо откуда и силища берется, она тебя вперед и толкает, подхлестывает так, что под собой ног не чуешь.

 Виктор засмеялся.

 - Пехота - оно и понятно, вся скорость в собственных ногах. А у нас самолет - сколько ни жми, как ни серчай, а больше не получишь. Известно одно: кто быстрей, тот и сильней!

 - Это не все, - заметил я, - нужен и точный огонь.

 - Вот почему я мечтаю о "пятиточечном". Надеюсь, Супрун, формируя полк из истребителей, не промахнулся и получил МИГи последней серии, - ответил Виктор.

 Я вздохнул.

 - Знай мы такое дело месяц назад, мы бы с тобой как следует погоняли этот МИГ. А то программный вылет: прошли строем, поднялись на высоту... Пострелять же из пяти крупнокалиберных пулеметов этого "пятиточечного" совсем не пришлось.

 - Месяц назад был мир, - раздражаясь, сказал Виктор.
– Ну что ж, постараемся маневрировать, а стрелять научимся в деле.

 - Поскорей бы, - добавил я. Мне вспомнилась в журнале статья одного из асов первой мировой войны, там была такая фраза: "Подхожу очень близко к противнику, тщательно прицеливаюсь, короткая очередь, и он падает". Как просто и ясно!

 Все курили, и автобус наполнился сизым дымом. Шофер нажимал на скорость, не обращая внимания на разбитое шоссе. В автобусе скрипели рессоры, дребезжали стекла, и кузов бросало из стороны в сторону, как подвыпившего гуляку.

 Шофер то и дело поворачивался к Виктору.

 - Помнится, мы подобрались к линии укреплений, смотрю...

 - Ты, приятель, лучше на дорогу смотри, - оборвал его Виктор, разозлившись (раньше он сам был шофером в Крыму).

 Из-под колес, истерично кудахтая, выскочила курица и бросилась к дому по раскаленному асфальту.

 - Что теперь

переживать прошлое?
– сказал Виктор.
– Через два-три дня сами будем на фронте.

 Вдруг он засмеялся.

 - Вчера зашел в библиотеку сдать книги. Попалась на глаза брошюрка "Аэродинамика лошади". Вот так пуля! Полистал - действительно, все как надо: результаты продувок в аэродинамической трубе! Повезло коню! Может, и нелегко было в трубе, зато стало теперь все ясно.

 - Ну и как?
– спросил я не без интереса.

 - Что как?

 - При каких условиях "пегас" уйдет в небо?

 - Иди к черту! Не веришь? Там все в порядке: приведено лобовое сопротивление. Вот только экспериментатору не пришла в голову мысль продуть лошадь с хвоста. Так ведь обтекание должно быть лучше.

 - Хорошо. Только лошадь не знает грамоты, - пошутил я, - рекомендаций не прочтет и бегать задом наперед не станет.

 Удивленный сперва, шофер расхохотался. Виктор же вновь за свое:

 - Аэродинамика коня.. Не худо бы продуть, скажем...

 - Человека?..

 - Нелетающую птицу... Петуха.

 - Нет смысла. Ветчинкин доказал аналитически, что петух на высоту не пойдет и дальше плетня не полетит. Аэродинамическую науку петух интересует только в супе.

 Виктор вдруг опять вспылил:

 - Больше бы занимались аэродинамикой самолета. А то лепили зализы к крыльям - на деле оказалось: лишний вес!

 Виктор сел на конька. Я уже понимал, что ему нужно поспорить. Безумно любил спорить! Но надо отдать должное: умел вдоволь посмеяться как над ошибками противника, так и над собой.

 Однажды мы отдыхали с ним в Кисловодске. В столовой за прекрасно сервированным столом возник спор. На этот раз Виктор был сторонником красоты натуральной, неприкрашенной. Его соседка доказывала, что даже бриллианту требуется оправа. Спор достиг большого напряжения. Противники стояли на одном принципе - не сдаваться!

 Тут мне пришло в голову напомнить кое-что из прошлого.

 В начале тридцатых годов комсомольцы отвергали галстук, считая его буржуазным предрассудком. Виктор тогда же присоединил к галстуку еще и вилку с ножом, считая их атрибутами старого мира: "Достаточно одной ложки, чтобы справиться за столом", - утверждал он с большим жаром и доказывал это на деле.

 Вот тут я и решил ему намекнуть о заблуждении в прошлом и, быть может, в настоящем. Принесли второе блюдо, кажется бифштекс, я молча взял у Виктора нож и вилку, пододвинув на видное место ложку. Он посмотрел на меня удивленно.

 - Валяй, - ободрил я его.
– Когда-то ты обходился без вилки и ножа.

 И Виктор, позабыв все приличия, хохотал до слез, до колик в желудке.

 Приблизился вечер. Жара спала, потянуло прохладой. Мы приехали на аэродром. Начальника штаба нам удалось найти на бетонке перед ангарами.