С любовью, Лондон
Шрифт:
— Значит, хочешь подразнить? А ты опасная девушка, Китти.
Он провел ладонью по животу, поднялся выше, а затем склонился и поцеловал так распаленно и настойчиво, что мне не осталось ничего иного кроме, как поставить ему двадцатку и позволить соблазнить себя во второй раз.
После чего довольный, как слон, Лондон снова начал зевать и, решив забить на всех и вся, предложил рискнуть и выспаться. Но спать мне больше не хотелось. Зато очень хотелось есть, пить и, почему-то, петь. Должно быть, так сказывалось буйство моих юных гормонов и, в целом, весьма оптимистичный настрой.
Было около двенадцати,
Спустившись в прачечную, я достала из машины свои многострадальные джинсы и, натянув их, уже собралась подниматься, когда услышала неясный звук, напоминающий тихий стон. Прислушавшись и повернув голову в направлении его источника, наткнулась взглядом на свёрнутый темно-зеленый ковёр с цветочным рисунком. Там же, в углу, стояли вазы, статуэтки, подсвечники и прочая ценная утварь, которую сюда, видимо, перетащили родители Курта, опасаясь не досчитаться чего-либо после этой тусовки. Звук повторился, а ковер вдруг зашевелился.
— Здесь есть кто-нибудь? — спросила с интонацией героини фильма ужасов, с опаской поглядывая в тот угол.
— Это я, — прохрипел кто-то.
Ковер развернулся, и моему взору открылся вид на парня, лежащего среди кучи барахла и предметов интерьера. Такой себе колониальный стиль Тома Уилсона.
Я с недоумением наблюдала за тем, как он сел и начал тереть заспанные глаза.
— Ты что тут делаешь?!
— Я тут сплю, — пробормотал Том.
Его ответ в купе с неряшливым видом меня очень позабавил.
— Здесь?! Твоя девушка тебя ищет! Она уже организовала поисковую операцию с самого утра и всех перебудила!
Уилсон, тяжело вздохнув, с недоверием взглянул на меня.
— Какая девушка?
— Триша конечно! Или у тебя есть кто-то ещё?
— Нет, — покачал он головой. — У меня вообще теперь никого нет. И со мной приехала вовсе не Триша… Как выяснилось, — добавил он после недолгого молчания.
Прищурившись, я буравила парня взглядом, пытаясь оценить его состояние после вчерашней попойки.
— В каком смысле «не Триша»? Ты всё ещё пьяный, я не пойму?
— Нет, я знаю, что говорю, — закинув голову, он взъерошил пальцами свой короткий светлый ёжик и с досадой произнес, — это другая Фернандес. Они думали, я такой идиот, что не отличу одну сестру от другой! Хотя большую часть вечера так все и было.
— Ты хочешь сказать?..
— Да, чёрт бы их обеих побрал, это Шейла! — воскликнул Том.
Офигеть! Ну и дела творятся в Датском королевстве, а я снова ни сном, ни духом! Это выходит, в джакузи с нами сидела не Зита, а Гита?!
Назревал вполне логичный и актуальный вопрос современности, который я и поспешила задать бедняге Уилсону.
— И чего ради они устроили весь этот цирк?
— Откуда я знаю, что на уме у этой тупой лошади?! Нет! Ну какой же я осел! — усмехнулся Уилсон. — Все не мог понять, почему это моя девушка от меня шарахается весь вечер и как-то странно смотрит на Магуайра! А они просто выставили меня кретином!.. Как пить хочется, у меня во рту словно кто-то умер, —
— Она знает, что ты знаешь?
— Конечно! Я вчера послал по телефону Тришу, а ее повернутой на интригах сестре посоветовал лечь в психушку, — ответил парень, заворачивая край ковра, чтобы придать ему первоначальный вид. — Видела бы ты лицо Шейлы, когда я поинтересовался, куда исчезла ее татуировка на шее! — поднимаясь, ткнул себя пальцем чуть ниже затылка. — Больше никогда не стану связываться с близнецами, — обхватив ладонью лицо, он забавно сплющил щеки, — и больше никогда не буду так пить! Я чуть не умер, Кейт. Даже не помню, как я тут оказался, — и, наморщив брови, покрутил головой, осматривая помещение подвала.
— Да, когда я видела тебя в последний раз, ты был совсем в другом месте, — улыбнулась, вспоминая вчерашнее происшествие.
Том, наморщив лоб, несколько мгновений разглядывал меня, и я уже предполагала, что за этим последует.
— Гребаное дерьмо! — проскулил он, спрятав лицо в ладонях. — Прости, Кейт, я правда не нарочно! Я вообще не пью, все из-за этих…
— Не стоит так убиваться, Том. Я в порядке, ты – тоже. Идём наверх, пока ты не умер от обезвоживания.
Мне хотелось как-то приободрить его, учитывая, что ночка у парня по событиям выдалась действительно неоднозначная. Кроме того, нужно было выбираться отсюда, чтобы выяснить, что же задумала Гита, явившись на день рождения своего бывшего под именем сестры. Это какими надо быть неадекватными личностями, чтобы поступить с Уилсоном подобным образом? И я бы не удивилась, узнай, что Зита начала встречаться с ним только ради того, чтобы иметь возможность тусоваться в клане Магуайра и быть в курсе всех событий. От маньячек Фернандес так и веяло нездоровой одержимостью, и меня это, признаться, весьма и весьма напрягало. Ну что за фигня такая?! А ведь все так хорошо начиналось: я, Лондон и мятые простыни…
Открывая дверь в подвал, я оглянулась к Уилсону.
— Можешь пока сделать вид, что ты ничего не помнишь?
Том пожал плечами и с виноватым видом ответил:
— Ладно. Если ты пообещаешь забыть о моем вчерашнем позорном поведении.
— Ты это о чем? — похлопав ресницами хитро улыбнулась ему. — Знаешь, я почти не помню вчерашний вечер.
— Заметано, — одобрительно кивнул Уилсон. — Амнезия, как выяснилось, вещь заразная.
Я отправилась вслед за Томом на кухню, чтобы восстановить водно-солевой баланс, а заодно – разведать обстановку. И чуть челюсть на пол не уронила, обнаружив там Курта, что-то вымешивающего в миске на перепачканном мукой столе, и Лжедмитрия, то есть, Гиту, сидящую на высоком барном стуле. И, если бы не Том, я с тем же успехом приняла бы ее за Зиту. Ну до чего же похожи эти коварные любительницы фальсификаций!
Завидев нас, Фернандес выпрямилась на стуле и выжидающе уставилась на Тома. В ее взгляде не было и намека на неуверенность, стыд или страх разоблачения. Такое ощущение, что она только и ждала того момента, пока все встанет на свои места.
— Ты чего это тут делаешь? — спросила я Курта, демонстративно проигнорировав само наличие Гиты в этой кухне.
— Я обещал Олли блинчики. Она сказала, что не встанет, если не получит их, — ответил тот, но от меня не ускользнуло, как передёрнуло Гиту от его слов.