С любовью, Лондон
Шрифт:
— Прости меня, Кейт, пожалуйста! Мне действительно очень стыдно! — произнес парень, и я глазом моргнуть не успела, как он уже оказался сидящим на коленях прямо у моих ног. — Я совершил тупой поступок, и тут нечем гордиться. Но я же тогда совсем тебя не знал, не знал, какая ты.
Его ладони коснулись моих коленей, и я тут же их скинула.
— И какая? Глупая?! Наивная?!
Лондон покорно сложил руки на своих бедрах и покачал головой.
— Нет же! Ты умная, добрая и смелая…
— Ты, блин, издеваешься?! — я перебила его, рывком
Кремень. Да-да, я помню!
— Я говорю, как есть, — Лондон развел руками. — Знаешь, ты мне еще в тот день приглянулась, когда пыталась оттяпать у нас Аляску… — он криво, но по-доброму улыбнулся. — И если бы не этот дурацкий спор, я бы никогда не решился подойти к тебе.
— Что?! — у меня чуть воображаемая буденовка от удивления не слетела. — Я настолько ужасна?
— Вот теперь ты и правда говоришь глупости, — усмехнулся парень. — Нет, Кейт, ты слишком хороша для такого, как я. Вот и все, — как-то уныло закончил он.
Но дух Клары Цеткин своевременно снизошёл на меня, и я скептически проговорила:
— Так я тебе и поверила!
— Но это так! — и убедительность Лондона уже просто зашкаливала. — Я… не знаю, чего хочу от жизни, но точно знаю, что в ней должна быть ты! Может быть, это прозвучит эгоистично, но ты делаешь каждый мой день ярким, интересным… каким-то полноценным. Я сам чувствую себя полноценным, понимаешь?!
— Не очень, — промямлила я.
Лондон совершил очередной наступательный маневр и уселся рядом со мной, и я не отняла руки, когда он взял мою ладонь.
— Мне правда очень жаль, что все так вышло. И… если бы я мог вернуться в прошлое, то откусил бы себе язык в тот день, лишь бы не говорить подобное.
— Но я теперь не узнаю, до какого момента ты преследовал свою цель, а в какой – понял, что я делаю тебя «полноценным», — мой голос звучал едко, пусть от злости уже не осталось и следа.
Лондон повернулся ко мне и неотразимо улыбнулся.
— Зато я знаю. Тот момент, когда ты вышла из мужского туалета, помнишь?
— Это было в тот же вечер, когда ты спорил с Джаспером, — напомнила я, недовольно поджав губы.
— О чем и речь, Кейт! Спор тут ни при чём! — с видом победителя произнес он. — Я влюбился в тебя без всякой мотивации!
Как я там говорила? Кремень? Смутно помню… и в буденовке что-то стало жарковато. Неужели опять врёт? Ну до чего же натурально, сил моих нет! Что же делать с ним? Понять и простить, или послать к чертовой бабушке?
— Кейт, не молчи.
Лондон легонько толкнул меня в плечо, а затем сгреб в охапку и, прижав к себе, уткнулся мне в шею лицом.
— Ты… редиска, Лондон.
Я попыталась освободиться, но не сильно старалась.
— Называй меня, как угодно, только не злись больше, — пробормотал он, щекоча кожу своим дыханием. — Я искуплю свою вину, только скажи, как.
— Не думай, что легко отделаешься от меня, — продолжала бубнить уже из упрямства.
—
— Прекрати болтать и целуй уже, — проворчала я в его губы, ощущая, как внутри меня миллионы бабочек танцуют техно-тоник.
Мне не пришлось долго упрашивать Лондона. Он целовал меня осторожно, неторопливо и бережно, словно до сих пор продолжал извиняться, что было уже совершенно излишне. Настойчиво и далеко не сдержанно отвечая на его поцелуи, я хотела, чтобы он почувствовал, что я больше не сержусь и, как и прежде, готова с ним на что угодно, кроме голодовки и перелета через Атлантику.
Но стоило нам только войти во вкус нашего занятия, как дверь бесцеремонно отворилась, и над нами нависла чья-то тень.
— Потом доцелуетесь! — скомандовала Олли. — Нам нужна помощь! Кто-то вызвал копов! Они говорят сейчас с Куртом на улице!
Герой нашего времени
Вокруг нас, подобно муравьям, деловито сновал народ: одни собирали пустые бутылки, другие – несли в руках ещё не открытые, иллюстрируя своеобразный круговорот пивной тары в одном отдельно взятом загородном доме.
— Что происходит? — спросила я Лондона, с недоумением наблюдая за происходящим.
— Нам нужно спрятать улики, — ответил он и, жестом остановив Уилсона, который направлялся в подвал с упаковкой пива в руках, сказал тому, — нет, тащи это в джакузи, в доме нам все не спрятать. Надо торопиться, Курт не сможет долго их там держать. А у меня такое ощущение, что полицейские не просто побеседовать приехали.
И у меня было ровно такое же ощущение. Я не была склонна верить в случайные совпадения, понимая, кто может стоять за тем, что на пороге загородного дома Магуайров внезапно нарисовались полицейские. Если нас всех не закроют на пятнадцать суток (или какие тут у них законы), клянусь, я вырву Гите и ее болезной сеструхе все их наламинированные патлы!
Пока я предавалась мыслям, представляя картины кровавой расправы, все, кто был в состоянии, отличном от «нестояния», с воодушевлением восприняли идею Лондона о том, где лучше всего устроить схрон с запасами алкоголя, который, к слову, в Штатах официально разрешалось пить только с двадцати одного года. Оно и понятно. Подобная мера была полезна, как для подрастающего поколения, так и американского общества в целом, но… Я вас умоляю. Запреты только подстёгивают любопытство и порождают желания. Взять хотя бы меня, ту, что с детства воспитывали в строгости и суровой бдительности. К чему это привело в итоге? Я же совершенно отбилась от материнских рук, связавшись с парнем, склонным к авантюрам, азарту и сомнительным сделкам, который позиционирует себя, как человека без целей на будущее.