с любовью, Смерть
Шрифт:
…разговор с сержантом был коротким. Я ожидала длительных расспросов, но вместо этого он мрачно выставил передо мной все пять статуэток Темной Коллекции и выдохнул:
— Что происходит?
Суть вопроса стала мне ясна лишь когда я подошла ближе и присмотрелась.
— Мне нужен был специалист. Как мы поняли, вам известно об этих статуэтках чуть больше, чем нам. Знаете ли… по ним оказалось очень сложно найти хоть какую-то информацию. Библиотеки и закрытые секции архивов здесь оказались бессильны.
— Постойте. Нет. Я просто
Гравировка на одной из статуэток потемнела и практически слилась с основным цветом.
Я взяла фигурку в руки, поднесла к лампе и едва разобрала чуть заметные очертания.
Нирисар. "Освобождение".
Сиала…
Ни слова не говоря, я выхватила телефон из кармана куртки так спешно, что он выскользнул из рук и прокатился по полу экраном. Не разбился, но заставил меня выругаться и начать разыскивать номер Сиалы в списке с еще большим остервенением.
Погасший символ мог обозначать лишь одно — что проклятие сбылось.
Сиала ответила на звонок после третьего гудка. Голос ее был тихим, но вполне бодрым.
— Да, Арис, в чем дело? Прости, мы тут у Тиан на разборе полетов… Как ты?
— Лучше скажи мне — как ты? Ничего не происходило… глобального?
— Да нет. А в чем дело?
— Тут…
…тут очнулась память.
Набросала мне момент после тренировки. Мы сидим с кофе на лавочке. К нам идет Сиала. В руках статуэтка.
"Там чей-то шкафчик открыт. И я под своим вот что нашла…"
И голос Лиама: "Это мой шкафчик".
Вот дьявол…
Не попрощавшись, я отключила телефон и опустилась на стул напротив сержанта Лика, изумленно глядя на него.
— Мы ошиблись. Эта статуэтка не Сиале предназначалась. Ее подкинули Лиаму… парню из нашего отдела, который на днях погиб.
— "Освобождение", — прочитал из протокола сержант и тоже удивленно воззрился на меня. — Вот это освободился…
Виски пронзила жгучая боль, я сжала их холодными пальцами и с силой зажмурилась.
— С вами все в порядке?
— Нет, — честно выдавила я. Свет резал глаза. — Голова болит.
— Может вам таблетку, воды или какой эликсир? Понимаю, вам видимо пришлось многое пережить за эти дни…
Проклятия редко срабатывают буквально.
"Освобождение" Лиама — это освобождение от родительской чрезмерной опеки, освобождение от проблем, освобождение от чувств ко мне… И освобождение от страха. Вспомнить лишь, как испугался он моей способности, как испугался жнецов и — как смело, не смотря ни на что, сделал свой последний шаг.
Освободился…
В машину я села еще более потерянной, чем когда выходила из нее.
— Я уже собирался идти за тобой. В чем дело?
— Сиале не подбрасывали статуэтку. Она была для Лиама. Помнишь? Его шкафчик был почему-то открыт, статуэтка лежала под закрытым шкафчиком Сиалы… Не за нее мы должны были переживать.
Я уронила лицо в ладони и вновь помассировала пальцами горящие виски.
— Что
— Ерунда, — почти шепотом ответила я. И поняла, что со стороны это совсем не смотрится ерундой. — Такое ощущение, что мне кто-то череп хочет изнутри проломить. Не удивительно в принципе.
— Едем домой. Тебе нужно отдохнуть.
— Не больше, чем тебе.
— Поэтому мы и едем вместе.
Мотор взревел, и молчание присоединилось третьим к нашему немому диалогу. Когда столько всего хотелось сказать, и так страшно было докапываться до истоков правды.
— Отец звонил. — Ран положил телефон на край тумбы и рухнул на диван рядом со мной. — Грозился приехать.
— Зачем?
— Переживает, — подернул плечами напарник.
— Из-за нападения?
— В том числе.
— А он в курсе, что ты…
— Что я и есть тот странный персонаж, способный геноцидить жнецов? Да, в курсе. И это одна из главных причин его переживаний.
— Мне казалось, напротив, если твой сын — единственный, кто может им противостоять на равных, то и волноваться особо не стоит. И все равно до конца не понимаю, почему ты скрывал это от меня.
Ран вздохнул. Почесал макушку. И произнес:
— Потому что у стен тоже есть уши.
— Ты мог просто молча кивнуть, когда я задавала прямой вопрос.
— Ты не любишь ведь рассказывать о своей дополнительной способности, верно? Вот и я не люблю.
— Странное сравнение. Моя способность бесполезна. И из-за нее сплошные проблемы.
— А моя слишком пугающая. И да, из-за нее тоже сплошные проблемы. Просто как думаешь, что произойдет, если где-нибудь, хотя бы в виде слуха, всплывет то, что некий товарищ обладает таким редким, полезным даром?
Понимание приближалось ко мне, но слишком медленно.
— Задергают.
— И по опытам затаскают. Я через это уже проходил. Лет этак четырнадцать-пятнадцать назад. Еще до нашей встречи… в Департаменте. И, как ты понимаешь, это не самый любимый факт из моей биографии. "Доброго дня, миледи. Мое имя Арандар Нуар, я тот еще шут, у меня есть коса и — ах да, — еще я подопытная крыса тайного отдела прежнего Совета Старейших и на досуге убиваю жнецов".
— Прежнего Совета? — охнула я. — Постой. Так значит…
— Ничего не значит. Из прежнего Совета в живых остался только мой отец.
— А что случилось с остальными?
— А их не так много было. Несколько человек, кто-то из местных, кто-то из приглашенных. Всякие лаборанты и помощники даже не имели доступа к основным бумагам.
— Нет, то есть… — замедленность моего мышления меня уже начинала раздражать. Но тоже медленно. — Твой отец отдал тебя на опыты? Добровольно?
— Он хотел немного "откорректировать" мой "талант". Как он это объяснял — "чтобы меня защитить". Потому что оставлять меня таким было, по его мнению, слишком безрассудно.