с любовью, Смерть
Шрифт:
— Я просто предположил, — как ни в чем не бывало, отозвался напарник, вновь включая фонарик на телефоне.
— Досюда строители не дожили, я так понимаю, — задумчиво изрекла я, взглянув под ноги: полы здесь вновь представляли собой смесь камней и земли. Я осторожно дотронулась до непонятной извилины, выпирающей из стены. Извилина же, вздрогнув, обвила мою руку браслетом, после чего резко дернула в свою сторону.
Я впечаталась в стену, даже не вскрикнув, а охнув, выпуская из легких остатки воздуха. Под ладонью что-то зашипело и ослабило хватку, давая мне вырваться.
— И все? — нарушила затянувшуюся тишину я слегка подрагивающим от негодования голосом. Как-то несерьезно вообще. Обиднее могло быть только если бы меня лицом окунули в лужу грязи: не опасно, но унизительно.
Зато опаленный отпечаток моей пятерни на стене был очень красноречив:
— Это что-то неодушевленное.
— Как вариант — тоже материя. Только претерпевшая некоторые мутации, — пожал плечами Ран. — Не стоит задерживаться.
Слова напарника подтвердил низкий гул, похожий на звук огромной трубы, многократно усиленный эхом.
— Я очень надеюсь, что это просто вой канализации где-нибудь у нас над головами, — призналась я.
— Надейся, — оптимистично отозвался Ран и, вновь для надежности ухватив меня за руку, двинулся дальше по коридору.
Стен я старалась больше не касаться — пусть они и не проявляли агрессию открыто, но и дружелюбия явно не излучали. Мы миновали еще пару поворотов, взобрались на уступ и оказались прямо перед камнем, по форме очень похожим на дверь.
— С учетом того, как легко мы сюда добрались — не удивлюсь, если по ту сторону нас ждет целый расстрельный батальон, — усмехнулся Ран и накинул капюшон на голову.
Я последовала его примеру.
— Знаешь какие-нибудь заговоры на удачу?
— Ты смеешься? Ты взял с собой человека, проклятого "Многовековым несчастьем", и спрашиваешь у него "заговоры на удачу"?
— Согласен. Где-то здесь сдохла логика, — смиренно кивнул Ран. — Тогда предлагаю верить в то, что нам конец.
— И что нам это даст?
— Минус на минус даст плюс, вот что, — сообщил приятель с самым умным видом и толкнул камень. Тот развернулся на девяносто градусов, позволяя нам протиснуться сбоку, после чего со щелчком встал на место.
— А почему ты так уверен, что там нет охраны?
— Ты спрашиваешь об этом только сейчас, когда уже нет пути к отступлению? Я ни в чем не уверен. И в этом вся прелесть.
— Ты псих.
— И это тоже прелестно.
— Нас поймают.
— В одной камере с тобой я готов провести целую вечность.
— Комплимент хлеще, чем "как чудесно ты выглядишь на этих похоронах".
— Приятно, что ты оценила. На самом деле, я и так знаю, что там с охраной. Один-два человека сидят у выхода, еще двое-трое в комнате отдыха. Внутри самого архива всего одна камера и та не работает.
— А это тебе откуда известно?
— Вспомни, кто мой отец. Эта камера там больше для запугивания сотрудников, чтобы не порывались какие-нибудь дела стянуть или в секретный отдел пробраться без разрешения.
— И, тем не менее — не работает?
— Угу. Потому что некоторым старшим
— И откуда такая удачная карта оказалась у Эрна?
— Он ее за бутылку пива выменял.
— И только?
— Пиво недешевое было, говорит. А вообще — даже у членов Совета есть свои слабости. Хотя, конечно, странно называть "слабостью" спонтанное желание пить с малознакомыми тебе людьми подозрительной наружности в весьма посредственных барах.
— Хочешь сказать, кто-то из Совета перепил, и Эрн под шумок выторговал у него план тайных проходов?
— Он утверждал, что да. Хотя чему удивляться с его-то талантом к различным спекуляциям? При желании у него в закромах можно с десяток перчаток в духе твоей найти. А ты про какую-то карту… Он тот еще торгаш, всегда знает, что предложить взамен — будь то вещь или информация. Либо — к кому обратиться, чтобы нужное найти. А может, владелец этой карты, напротив, был заинтересован в том, чтобы от нее избавиться. Правду мы все равно никогда не узнаем, поэтому следует просто радоваться тому, что нам повезло.
— Это и странно, — вздохнула я. — Предчувствие у меня все равно какое-то недоброе.
— Ты опять забыла, что я твой главный оберег? — улыбнулся Ран. — Пока ты со мной — тебе ничего не угрожает.
— Кроме тебя, — усмехнулась я.
— Кроме меня, — гордо кивнул напарник. — А теперь, миледи, готовьтесь стать моей тенью.
— Каким образом?
— Просто иди по моим стопам шаг в шаг. Если я наступлю в ловушку, то я же и отхвачу.
— В роли живого напарника ты мне нравишься больше, чем в роли живого щита, — возразила я.
— Значит, все-таки нравлюсь. Уже хорошо. Уже прогресс. Готова?
— Нет. Я пой…
— Не пой, моя леди, — подмигнул мне напарник, оборвав на полуслове, и ловко шмыгнул за поворот.
Мне осталось лишь выругаться — мысленно — и нагнать его по его же шагам. Ненавижу, когда он так делает. Ненавижу, когда он думает, что моя безопасность важнее его.
Каменная плита бесшумно отъехала в сторону, следом — так же тихо откатилась следующая преграда, с другой стороны оказавшаяся шкафом высотой до потолка.
— А сами местные в курсе вообще, что у них тут тайный ход? — прошептала я.
— Понятия не имею, — обрадовал меня Ран. — Я пока знаю только одно. Сейчас здесь никого не должно быть. А если будет — нам придется его убить. Или запугать. Выбирай.
— Тихо свалить обратно, пока он не уйдет — не вариант?
— Зря лезли, что ли? Нет уж.
Архив, к счастью был, безлюден. Даже звуки снаружи не долетали, словно все здание спало мертвым сном. Фонарик мобильного освещал нам дорогу, я достала свой, чтобы разойтись с напарником по разным сторонам стеллажей. Мы прошли вдоль рядов на носочках, дыша через раз, после чего Ран остановился.