С нежностью цвета огня. Книга 2
Шрифт:
Притихшее было любопытство, проснувшись, подбивает сбить эту его уверенность в собственной неоспоримой опасности.
— Конечно, не оставят. Не беспокойся, — говорю, поглядывая на замершего в недоумении вампира. — За это время я не успею ничего с тобой сделать…
Для большего эффекта нужно бы сохранить приличествующую случаю серьёзность, но смех сдержать невозможно. Особенно, когда рядом уже кто-то смеётся — тихо, похоже на мурлыканье кошки.
— Так, значит? Никакого почтения к занимаемой мною должности?
Как
— Ты вломился к нам в спальню, — напоминаю насмешливо. — Не поздно ли сейчас вспоминать о почтении?
— Я никоим образом не хотел ставить вас в неловкое положение.
— Я так и не думала. Наоборот, спасибо, что остановил, иначе у меня бы, наверное, сердце не выдержало смотреть, как любимые люди пытаются побольнее ударить друг друга.
— Три — или уже четыре? — мужчины в одном доме… — Сиор качает головой и доверительно признаётся: — Никогда раньше мне не доводилось гостить в таких семьях. Изнутри, вживую, всё совсем иначе, чем я думал.
— И как же? — усмехаюсь, ожидая, что наш дом назовут приютом безумных, от которых круглые сутки покоя нет.
— Вовсе нет, — уже привычно отвечает он на мои мысли. — У вас довольно уютно. Я даже начал задумываться над тем, чтобы обзавестись собственной женой.
Обстановка создаёт иллюзию близости и только поэтому я осмеливаюсь задать личный вопрос:
— Вампиры ищут пару, как сииры или джаройи, или полагаются на собственный вкус? — поняв, что в нашем случае слово «вкус» прозвучало двусмысленно, исправляюсь: — То есть, я имела в виду…
— Я понял! — смеётся.
Опустив чашку на стол, он проницательно вглядывается мне в глаза, после чего то ли удовлетворённо, то ли, напротив, недовольно заключает:
— Рраяр ничего тебе не сказал.
— А должен был? — настораживаюсь, сразу вспомнив недомолвки рыжего махинатора.
— Надо же, для джаройя он на удивление сдержан…
— Объяснишь, что это за вселенский секрет?
Сиор молчит, не отводя загадочно блестящего взгляда.
— Мы ищем свою предначертанную, — говорит он, наконец, чарующим, завораживающим голосом. — Особенную. Ни на кого не похожую. Ту, на кого отзовётся сердце. Ту, что наполнит его теплом и жизнью.
От вкрадчиво-мягкого тембра по спине и рукам разбегаются невольные мурашки.
Это даже не намёк! Слова звучат как признание!
Мысли мотыльками мечутся между абсолютной убеждённостью в правильности самонадеянной догадки и полным отрицанием любых подозрений. Я и сама не уверена, чего хочется больше.
Сиор не торопит. Но, готова поспорить, следит.
Его медленный подтверждающий кивок действует отрезвляюще.
Что я, в самом-то деле? Нет никаких поводов так волноваться. Я ведь рада, что всё так сложилось. Рада. Просто немного растеряна, и ещё мне обидно, что никто ничего не сказал.
На холодную голову сценка нашего с Рраяром разговора в карете обретает льдисто-колкую
И остальные. Они все всё знали.
Поэтому психовал Медиф.
Поэтому нас так спокойно оставили наедине.
— Ваши предначертанные — это как тиали, всего лишь один из подходящих вариантов, или как ли-моисс?
Не хочу снова быть кому-то навязанной.
— Магия не туманит мне голову, — заверяет Сиор.
— Почему ты не сказал сразу?
— Присматривался, — пожимает плечами.
Похвальное желание. Только не слишком ли он быстро определился?
— Решил, что я тебе подхожу?
— Что мы друг другу подходим, — поправляет, «не заметив» моей язвительности. Не знаю, откуда она взялась.
Потянувшись через стол, Сиор накрывает мою прохладную ладонь своей тёплой. В этом простом жесте больше доверия и приятия, больше ожидания какого-то чуда, чем можно выразить с помощью слов, и я почти против воли улыбаюсь, глядя на наши соединённые руки.
На краткий неуловимый миг кажется, что всё правильно, что так и должно быть.
А потом я вспоминаю искажённое ревностью лицо Медифа и пристыжёно отнимаю руку.
Вампир не удерживает, но его губы сжимаются.
Конечно. Он ведь не видит мыслей о ком-то другом.
— Почему? — в тишине кухни даже тихий голос слышится очень отчётливо. — Говори. Я сдержу слово и помогу вам в любом случае.
— Прежде чем хоть что-то тебе обещать, я должна обсудить всё с семьёй. Если они не согласятся, ничего не получится.
Сиор снисходительно улыбается, как если бы это был всего лишь каприз, бессмысленный, но безобидный. Откуда только в нём столько самоуверенности?
— О, они согласятся! — устало усмехается он, откидываясь на спинку стула. — Ещё как. Разве ты этого не поняла? У элисаров множество преимуществ и значительная их часть распространяется на всех членов семьи.
Решил, что мы с ним любезны только из-за его службы?
— Не думаю, что это имеет значение. Медиф намерен добиваться всего сам. Аллеон, вроде бы, и так доволен своим положением. Рраяра вообще никакие привилегии не волнуют.
— А ты?
— Мне достаточно просто быть проводником Лена.
Вампир добродушно улыбается, словно я упустила самое очевидное.
— Тебе нужна защита. Нужна, не спорь. Я могу предоставить вам всем лучшую из возможных. И не потребую многого взамен.
— Брак — это не сделка, Сиор. Это серьёзно.
— Разумеется, серьёзно. Поэтому я ничего и не скрываю.
Наклонившись вперёд, он сокращает расстояние между нами и смотрит прямо в глаза — так пронзительно, что я едва сдерживаю порыв отшатнуться, заподозрив, что сейчас меня заколдуют. Ну, или укусят. Вампир замечает, но ничего не говорит, и только подозрительно хитро улыбается, медленно-медленно приближая своё лицо к моему.