С новым счастьем
Шрифт:
– Инга, это я, – отозвался Хольгер.
Отец Михаил улыбнулся.
– Прошу вас, рассказывайте.
И я рассказала всё. О перипетиях отношений с Димой в начале учёбы, о резком (скачкообразном, на мой взгляд) движении от неясности к дружбе в середине, о внезапном, хотя и ожидаемом мной любовном признании в конце.
Вторая часть моей исповеди посвящалась отношениям в семье: от ЗАГСа и воссоединения – Дима переехал ко мне в Германию только через год – до дня, когда ещё ничего не случилось.
А
Отец Михаил внимательно выслушал мою сагу… и несколько секунд, показавшихся мне вечностью, смотрел на меня.
– Вот за это вы должны просить у мужа прощения. В любом случае это благо. И теперь выбор должен сделать ваш муж. Простить и остаться с вами – хорошо, простить и уйти – хуже, уйти не простив – совсем плохо. И главное: уже он будет отвечать за свой выбор. Вы свой сделали, теперь его очередь.
– Благодарю вас, отец Михаил. Всё так просто! – радовалась я тому, что мои мысли высказал авторитетный для брата человек.
– Это как посмотреть. Так же, как выбор связан с ответственностью, ответственность связана с верой. Если вы сделали выбор и приняли ответственность, но нарушили её, тем самым вы нанесли урон вере в вас людей.
Я снова поблагодарила отца Михаила, но на этот раз к радости добавилось уважение.
Всю дорогу от церкви домой Хольгер и я добирались молча. За что мне особенно дорог брат, так за филигранную тактичность и сопереживание. Наши мысли, я уверена, сходились в одном – скорее бы вернулся Дима.
За столом друг против друга сидят мужчина и женщина. После вялотекущего обмена дежурными вопросами и обтекаемыми ответами они понимают, что подошли к ожидаемому ими обоими разговору. Но никто из них не решался сделать первый шаг.
А пока, не замечая времени, отставив в сторону недопитый холодный чай, они держатся за руки и смотрят друг другу в глаза.
– Прости меня, я внезапно сорвался, – начал Дмитрий. – Отец умер. Но это меня не оправдывает. Я должен был тебе сказать об отъезде.
– Всё нормально. Ты меня прости. За высосанное из пальца, нелепейшее обвинение, – продолжила Ингрид. – Как дурной сон.
– Это ничего. Что за семейная жизнь без ревности?.. Как еда без приправы. Я давно хотел попросить прощения за два года дружбы впустую. Может, уехали бы вместе, как твой брат с Людой Сухаревой.
– Кто знает… Когда Хольгер и Люда тайком расписались, твой отец жил один. Нина Семёновна и Катя нам очень помогли.
– Как, наверное, и сейчас помогают.
– Уверена, не только они.
– Колюнь, как ты думаешь, Инга с Димой помирились?
– А они и не ссорились. Сестрица навела тень на плетень. Притянула за уши два Димкиных стихотворения, разные
– А скоро появится ещё один…
– Так вот откуда Ингина подозрительность! А я всё голову ломал. Решились-таки. Молодцы, что говорить.
Изменения по максимуму
(апрель)
Беспросветно хмурым вечером в квартире Леонида раздался телефонный звонок.
Кляня любого, находящегося на другом конце провода, за попытку сорвать свидание, он протянул руку к прикроватной тумбочке. Лежавшая рядом женщина сразу стала похожа на встревоженную ищейку.
– Привет, – притворно сонным голосом отозвался Леонид.
Прикрыв ладонью трубку, он прошептал: «Это Римма, подруга Максима», – чем, как ему показалось, успокоил свою «временную половину».
Известие, однако, выбило его из равновесия. Женский голос в телефонной трубке сообщил, что после случившейся неделю назад аварии Максим находится в больнице и только позавчера пришёл в себя. Ему предстоит серия операций, но он, скорее всего, покинет больницу в инвалидном кресле.
Леонид, откинув лукавство, искренне переживал за друга. К тому же его сильно задевало раздражение Риммы, словно речь шла о прожжённом платье. Он встал и, надевая халат, лишь подтвердил очевидное.
– Извини, солнышко, свидание отменяется. Друг в больнице. Настроение, сама понимаешь, нерабочее. Давай как-нибудь в следующий раз. Созвонимся.
Женщина собиралась молча, изредка бросая на Леонида то гневные, то презрительные взгляды. Уже одетая, стоя на пороге квартиры, она обратилась к обидчику:
– Я, козлик, понимаю только одно. Тебе позвонила баба, и ты ждёшь не дождёшься, чтобы улететь к ней. И, конечно же, утешить. «Римма, подруга Максима», – оскорблённая внезапно расхохоталась. – Впервые мне вешают лапшу в стихах! А то, что я не знакома ни с кем из них – так, мелочь. Просто забыл.
– Беллочка, я тебя обязательно с ними познакомлю. Хотя бы для того, чтобы ты убедилась, что я не вру. Да хоть завтра поедем в больницу.
– Имя моё вспомнил!.. Как мне повезло! Среди солнышек я теперь одна такая. Нет уж, Лёнечка. Теперь уж точно конец. Лети к своей подруге друга, а меня… – не договорив, женщина хлопнула дверью и побежала по лестнице. Остановившись двумя этажами ниже, вызвала лифт.
Леонид не мог понять реакции Беллы. Если в подобной ситуации ей позвонили бы и сказали, что её подруга попала в беду, разве она не поступила бы так же?..