S P Q R (Собиратель камней - 5)
Шрифт:
Когда покидающие столицу верные императору войска взорвали Центр Ретрансляции и все экраны всех галовизоров по всей империи подернулись мутной рябью, стало совсем плохо. Единственным источником новостей осталась цепочка ретрансляторов от Генерального Штаба, но донесениям аппарата штаб-маршала Теллер не все склонны были доверять. Тем не менее, Бессонов тщательно изучал сухие строки отчетов "старой портянки", как за глаза называли во флоте штаб-маршала.
По словам Теллер, ни каких враждебных действий эксов по отношению к мирному населению замечено не было. Наиболее ожесточенные бои велись
У станций терраформирования и в национальных парках бои не велись. Жизнь на поверхности Барбарина была еще настолько хрупка, и жалкие побеги растительности были столь драгоценны, что ни одна их противоборствующих сторон не имела морального права даже случайно уничтожить результат героических усилий всего населения. Когда человек впервые ступил на планету, Барбарин представлял собой каменный шар, кое-где покрытый пятнами мхов и лишайников. Без почвы, почти без источников воды, с тончайшим слоем атмосферы. В почти легендарные времена Федерации Млечного Пути на Барбарине располагался лишь маяк триангуляции для ориентирования пролетающих к Фаланге и к День звездолетов...
Бессонов очень редко бывал дома. На странной с точки зрения жителя более гостеприимной планеты кривой, похожей на широкий окоп улице. В убогом полуподземном строении. Тем не менее, благодаря его жалованию офицера имперского флота, оно было не в пример лучшим хибары, в которой он родился. Бессонов-старший погиб в какой-то малозначительной стычке на Фаланге. Но своей, далеко не героической смертью дал младшему шанс выбиться в люди: сын погибшего солдата имел право на допуск к экзаменам в Академию Флота.
Все три сестры давно вышли замуж, обзавелись кучей детей по программе "Не меньше пяти"... Кроме матери - старушки Бессонова ничего к Барбарину не привязывало. Если конечно не считать Долга и Любви к Родине!
– Разрешите?!
– капитан "Штандарта", как командир флагмана, имел право входить в каюту - кабинет командующего без формальностей, но не посчитал нужным это делать.
– Ну!
– Бессонов с трудом оторвался от своих тяжелых мыслей.
– О! Простите, Рудольф. Сутки не спал... С Барбарина так ни чего и не транслируют?
– Нет, сэр.
Впрочем, Бессонов и не нуждался в ответе. Случись чудо, и пирамида битого бетона превратится в галоретрансляторы, командующий узнал бы об этом первым.
– Что-то случилось?
– Лейтенант Экстекс и несколько человек, решивших вернуться на Барбарин с императором, покинули борт. Однако, экипаж "Штандарта" полностью укомплектован, сэр, - отрапортовал офицер и отдал честь.
– И что это значит?
– Мы все хотели бы быть с Вами, - просто сказал капитан и вдруг широко улыбнулся.
– Мы решили остаться с Вами. Кто-то же должен думать не только об Империи или попранной справедливости. Мы давали присягу верности Барбарину! Что будет, если италийцы ударят в
Бессонов уже открыл, было, рот, чтобы выдохнуть что-нибудь этакое едкое, саркастичное по поводу отваги и решительности италийцев, но так и не произнес ни звука. Промелькнула мысль, что несколько тысяч человек на флагмане попросту перевалили необходимость принятия решения на его плечи, но и на это бывшему командующему сказать было нечего. Да и идея о необходимости прикрытия спины возвращающегося флота была не плоха. В духе лорда Ворта. Это и помогло Бессонову побороть сомнения...
– Если надумаешь вернуться ко мне, принеси голову Ворта, - мрачно процедил император, выслушав заявление Бессонова, и отключил связь. Дело было сделано. Бывший командующий бывшего имперского флота оставался в окрестностях Мусорного Пятна, рядом с лордом Вортом.
Все капитаны получили приказы с точным временем прыжка и координатами выхода из гиперполя. Однако император имел все основания сомневаться в том, что все корабли соберутся в выбранной им точке пространства на границе системы Барбарина. Как только прозвучал сигнал к отходу, звездолеты принялись разворачиваться, набирать скорость и исчезать. Кто во что горазд, тут же сломав заведенный Уставом порядок и нарушив прямые приказы государя.
Вселенная гудела как барабан. Космос выпускал в мир другой физики огромные ромбы крейсеров и иглы эсминцев, чемоданообразные материнские корабли и мобильные орудийные платформы...
Одновременно с барбарианами домой возвращались четыре из пяти легионов италийцев. Строем, в порядке предусмотренном Уставами и с чувством выполненного долга.
11
Сан-Сабит впервые с того злосчастного дня, когда началась и кончилась война с барбами, пришел на командный мостик флагмана италийского флота. Стоило патрицию хотя бы подумать о главной палубе, как щека вспоминала руку той истерички и наливалась кровью... Но, чтобы самому убедиться в том, что варвары покидают-таки поле битвы, ему пришлось перешагнуть через стыд.
Единого, монолитного и опасного стального кулака армии Барбарианской империи больше не существовало. Из пограничного сектора Мусорного Пятна уходил не флот недавнего врага, а разобщенные гражданской войной корабли.
– К воронам!
– беззвучно шептал аристократ при каждом новом вздрагивании палубы циклопического звездолета, при каждом новом сотрясании Вселенной.
Штаб Сан-Сабита был предупрежден, что материнский корабль барбов остается. Что флот-маршал Бессонов остается представителем империи в секторе. Что этот выскочка, этот варвар, этот мальчишка, едва-едва не разбивший в пух и прах, гордые нео-римские легионы имеет теперь законное право сидеть рядом с Сан-Мамуррой на трибунале...
– К воронам!
– снова и снова шептал сенатор, не отрывая глаз от искры флагмана барбов. И молил Богов только об одном: чтобы корабль Бессонова развернулся, разогнался и исчез в Черной Бездне.
"Штандарт" оставался на своем месте. Время для чудес еще не наступило. Поэтому флот-консул сидел в тактическом кресле и провожал отступающих варваров.
– Сэр, эсминец барбов "Блистательный" прервал разгон и разворачивается, прервал ожидание чуда своего командира офицер командной палубы. И, спустя минуту, добавил: