С папой на рыбалку

Караславов Слав Христов

Машина мчалась по пустынным улицам, и мы немножко гордились, глядя, как другие рыбаки брели пешком по серой мостовой.

Скоро мы выкатили из города на Орханийское шоссе. В стороне остался аэропорт. Миновав развилку на Челопечене, машина устремилась в сторону Варны.

— Нынче должен быть славный денёк! — сказал дядя Рангел, проглотив остаток завтрака.

— Как бы дождя не было. Видишь, какие тучи собрались над горами, — возразил папа.

— Спрячемся в машине, нам бояться нечего, — успокоил нас дядя Кузман.

— Перед

дождём рыба лихо клюёт. С добрым утром, Ани! — проснулся Афанасий.

— Здорово! — ответила я.

— Смотрю и удивляюсь, до чего вы чудной народ. Носит вас нелёгкая повсюду, только зря время теряете! — сказал дядя Кузман, зорко глядя вперёд.

— Хотел бы я услышать, как ты запоёшь, когда мы здоровенных карпов начнём таскать, — с чувством превосходства возразил дядя Рангел. — Ну-ка, Ани, расскажи ему, какого мы карпа давеча подцепили!

— Ты про того, что мы упустили?

Все весело засмеялись, а дядя Рангел посмотрел на меня с упрёком.

— Рыбаку не грех и приврать!

— Могли бы сейчас преспокойно отдыхать дома, потягивать кофе, играть в картишки… Эх-хе-хе! Вот так бы весь день-денёчек и просидел за игрой! — мечтательно рассуждал дядя Кузман.

— А мы поиграем! — сказал дядя Рангел. — Наловим рыбы, приедем к нам — и пожалуйста.

— Нет, лучше у нас соберёмся, — предложил папа. — Росица дома, нажарит рыбы.

— Да, но Росица не знает, как её готовят в томатном соусе! — возразил дядя Рангел.

— Так же, как кашу с рыбой! — съязвил папа.

Дядя Рангел смолчал.

— Сейчас вон на той развилке поворачивай вправо! — скомандовал Афанасий.

Машина съехала с асфальта и затряслась по чёрному просёлку.

— Здесь только на быках ездить! — посетовал дядя Кузман.

— Если хочешь добыть рыбы не сходя с асфальта, ступай в магазин! — лениво заявил Афанасий и снова откинулся на спинку. — Вон за теми постройками есть озерки. Там под вербами остановишься.

Наконец мы приехали. Озерки как озерки. Мы осмотрелись, выбрали удобное местечко и принялись за дело. Дядя Кузман остался у машины.

Не успели мы закинуть удочки, как он приплёлся к нам. Дядя Кузман вырядился в белые брюки, в голубую трикотажную рубашку и в лёгкие блестящие сандалии.

— Фу, как здесь сыро! — с досадой заметил он.

— А как же иначе! — наставнически возразил дядя Рангел. — Нечего было наряжаться как в театр.

— А мне Афанасий говорил, будто на берегу сухо.

— Что же, по-твоему, это мокро? — искренне удивился Афанасий.

Берег и в самом деле был сухой. Но на траве ещё сверкали капельки росы, и если сравнить с другими местами, где мы бывали, здесь было ужасно красиво. Трава, вербы и лесок славный поблизости.

Наступило молчание. Поплавки покоились на гладкой воде, в которой отражались ползущие с гор тяжёлые тучи. Стало зябко и неприятно.

— Дай-ка и я подержусь за удочку! — обратился дядя Кузман к Афанасию.

— Погоди

минутку! — ответил Афанасий.

В это время его поплавок подозрительно заметался.

Подождав немного, дядя Кузман начал приставать к дяде Рангелу:

— Дашь мне попробовать?

— Сперва я должен увидеть, какой нынче клёв. Это не так уж интересно! — внушал дядя Рангел, не отводя глаз от поплавка.

Сжалившись над дядей Кузманом, папа подозвал его к себе.

— Возьми мою удочку!

Они присели на корточки у самой воды.

Вскоре поплавок дрогнул и заскользил по водной глади.

— Дёргай! — скомандовал папа.

Дядя Кузман изо всех сил рванул удочку вверх.

— Не так! — расстроился папа. — Рыба требует деликатного обращения. Надо дёргать плавно и резко.

— Не понимаю! Что-нибудь одно: или плавно, или резко.

— Потом поймёшь!

Они снова замолчали. Через минуту опять вытащили удочку из воды.

— Сожрала червя! — установил папа. — Наживляй заново.

Дядя Кузман брезгливо взял червяка и стал неловко насаживать его на крючок.

— Фу, как он извивается! — возмущался дядя Кузман.

— И ты бы извивался, окажись на его месте, — деловито заметил папа.

— Держи его покрепче!

Покончив с нелёгким делом, дядя Кузман вытер пальцы о белые штаны, оставив на них бурые пятна.

Прошло часа два. За это время мы поймали трёх карасей и ещё не оперившегося карпика. Теперь Кузман относился к червям уже не так брезгливо, как вначале, но, когда увидел свои брюки, пришёл в ужас. С обеих сторон они были в жутких пятнах, а сзади на них отпечатался мокрый круг с грязными разводами — дядя Кузман, сам того не замечая, сел на влажную траву.

— Пустое дело! — вздохнул дядя Рангел. — Из-за Кузмана мы очутились на этом болоте. Ведь собирались ехать на Челопечене. Только Афанасий мог такое придумать.

— А говорили, что тут рыбы невпроворот! — виновато бормотал Афанасий.

Между тем упали первые капли дождя. Не успели мы опомниться, дождь полил как из ведра.

— Спасайся, братцы! — закричал дядя Рангел и, положив удочку на колышек, бросился к стоявшему вблизи навесу.

Мы с папой кинулись следом за ним. Позади неуклюже сигал на длинных ногах Афанасий. Раньше всех достиг укрытия дядя Кузман. Но хотя он мчался как настоящий спортсмен, его голубая рубашка успела потемнеть от дождя.

Под навесом стоял трактор и грузовик. Какой-то человек в синем комбинезоне лежал под грузовиком, и нам видны были только его ноги, обутые в пыльные чёрные полуботинки.

Мы вытерли мокрые лица, папа накинул мне на плечи свой свитер. У всех было весёлое настроение, и Афанасий убеждённо заметил:

— Сейчас, после дождя, начнётся такой клёв, закачаешься!

Никто на его слова не обратил внимания, только папа пробубнил себе под нос:

— Сперва надо дождаться погоды. Вон как обложило со всех сторон.