S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I
Шрифт:
Марк обернулся к Горгону, его взгляд был полон немого вопроса: "Окажем помощь?". Но старожил лишь покачал головой, не прерывая движения. В таких условиях бой был бы самоубийством. Столкновение с несколькими сотнями заражённых, пусть даже не обладающих особым интеллектом, означало гарантированную гибель.
— Они обречены, — едва слышно прошептала Эйка, её голос звучал прямо во внутреннем ухе Марка. — Обрати внимание на дыхание людей: поверхностное, прерывистое. Лёгкие уже начинают работать иначе. Смотри на радужку — цвет неестественно тусклый, матовый. Это нарушение
Марк сжал челюсти. Может, она и права, но легче от этого не становилось.
Люди внизу заметили троих мужчин на балке. Крики вспыхнули мгновенно, надрывные, пронизанные мольбой.
— Эй! Помогите! Мы здесь!
— У вас оружие! Ради Бога, спуститесь!
— Мы не продержимся! Они… они не заканчиваются!
Но мужчины продолжали идти вперёд. Они не могли сделать ничего, даже если бы захотели, пути вниз не было.
Один из рабочих, до последнего отбивавшийся от свиней, вдруг замер, его пистолет для забоя выпал из ослабевших пальцев. Его зрачки давно затянула мутная пелена, взгляд потерял осмысленность. Следующее движение было инстинктивным. Он рванулся в сторону ближайшего товарища, вцепившись в его плечо зубами.
Паника охватила оставшихся. Баррикада, и без того ослабленная, не выдержала удара. Толпа свиней, напирая с нечеловеческой силой, проломила укрепления и захлестнула людей живой волной.
Марк задержал шаг, вглядываясь в ад, разыгравшийся внизу. Мужчина, который первым заметил их, был ещё жив. Он лежал, зажатый десятками тел, его губы шевелились в беззвучной мольбе. Свободная рука тянулась вверх, туда, где ещё секунду назад шагал Марк.
Он не мог спасти его.
Но мог избавить от боли.
Марк приподнял арбалет, сделал короткий вдох и плавно выдохнул. Его палец коснулся спуска. Стрела впилась мужчине в лоб, пронзив череп насквозь. Тело вздрогнуло и обмякло, теряясь в кровавом хаосе.
Марку не нужно было смотреть дальше. Он молча пошёл вперёд, догоняя Горгона и Оскара.
Случившееся не вызывало шока. Только тяжёлое, тягучее раздражение на свою беспомощность и странные, неуместные, больше похожие на попытку самоуспокоения мысли.
На протяжении десятков поколений люди выращивали этих животных, растили их на убой, отнимали детёнышей у свиноматок, держали в клетках, где не было места даже для того, чтобы развернуться. Они забивали их сотнями, день за днём, превращая в мясо и жир.
А теперь всё изменилось.
Вырвавшись на свободу, стадо в одно мгновение сменило роли. Ушедший мир бы назвал это возмездием. Логичным переворотом судьбы.
Но была ли в этом справедливость?
Нет. Разве что формальная.
Свиньи не стали мстителями. Они не были вознесены на вершину пищевой цепи. Как и все прочие, кого поглотил Стикс, они стали его рабами. Их тела, их воля, их инстинкты теперь принадлежали паразиту. И пусть люди, оказавшиеся в этом аду, сами когда-то считали себя хозяевами жизней, но их судьба от этого не была менее страшной.
Если и
А о беспощадной случайности.
Марк подошёл к товарищам, стоявшим на конце балки. Можно было спуститься и пройти через видневшиеся впереди ворота, но рисковать лишний раз смысла не было, потому как за соседней стеной находились рабочие помещения. Надо было лишь подобраться к стене и дождаться, пока старожил полностью восстановит энергию Стикса. Бородач всегда старался держать запас полным, если для этого имелась возможность. Перецепив карабины, они двинулись по правосторонней балке, вскоре уперевшись в бетонный массив.
Горгон поднял руку, давая знак остановиться. Ниже, в отсветах мерцающего света, всё ещё бушевала резня. Груды обращённых свиней давили, визжали, пожирали остатки людей и друг друга.
Но пока людей наверху не замечали. Минуты тянулись одна за другой.
Трое затаились, сливаясь с балкой, сжимая клювы и арбалеты. Возможно, если они останутся достаточно неподвижными, заражённые так и не поднимут головы.
Прошла секунда. Другая. Третья.
И внезапно подал голос, молчавший до этого грызун.
Он дёрнулся, высунувшись из кармана Оскара, шерсть его встала дыбом, крошечные когти впились в ткань, а затем он рванулся вперёд. Вскочил на балку, застучал зубами, мелко затрясся, тревожно выбрасывая хвост.
Горгон мгновенно принял решение.
Он напрягся и пронзил взглядом стену. Неровная клякса полупрозрачного студня, в которую превратился участок стены, легко поддалась. Старожил отцепил трос и вошёл в стену плечом вперёд, вышибая рыхлую массу своим телом.
Остальные отомкнули карабины и прыгнули вслед за Горгоном не раздумывая. Сначала грызун. За ним Оскар с Марком.
И в этот миг позади них рухнул потолок.
Но Марк успел увидеть краем глаза то, что, казалось, на мгновение остановило его сердце.
Сквозь шторм из бетона и пыли пробилась когтистая лапа настоящей Годзиллы.
Это была исполинская конечность, чудовищная в своих пропорциях. Лапа, каждый палец которой был больше человека, рухнула сверху, смяв потолок и металлические балки, словно трухлявые осенние ветки. Покрытая разорванной бронёй, она кровоточила. Но не от приложенных для пробития крыши усилий, а от недавней битвы, последствия было видно невооружённым глазом.
Все суставы зияли разрывами, не успевшими толком ещё затянуться. Из них сочилась тёмная, густая, будто смола — жидкость. В месте локтевого сустава был вмят искорёженный дорожный знак, кое-где пластины биоброни толщиной с локоть были сорваны, а мышцы опалены до поджаренной корки, а кое-где оторваны чьей-то не менее исполинской пастью.
Сминая балку и кроша куски бетона, она загребла не меньше десятка заражённых свиней и, сжав хватку, потащила вверх под кряхтение и клёкот заражённых животных. Вероятно, этот загон являлся одной из личных кормовых баз на территории гигантского элитника и он устраивал дежурный обход, чтобы совершить очередную кровавую жатву. И его даже не смущало наличие в этих животных других паразитов.