С утра до вечера. В чистом поле
Шрифт:
Я огляделся. «Надежды» нигде не было видно.
— Где твой корабль? — спросил я капитана.
Капитан поднял голову и посмотрел на меня. Его синие глаза стали еще больше и как-то странно блестели.
— Корабль утонул, — сказал он.
— Утонул? — огорчился я. — Каким образом?
— Я разжег костер, сварил смолу и просмолил все щели. Потом спустил корабль на воду, и мы вышли в море. Погода была хорошая. А в заливе в корабль стала сочиться вода. Жестянку я забыл на берегу. Вода все сочилась и сочилась, Мопс залаял, потом прыгнул в воду, а корабль все тонул и тонул. Теперь
— Вот несчастье, — сказал я. — А ты не унывай. Пошли, я тебе покажу другой корабль.
— У тебя есть корабль?
— Да. Увидишь, какой он большой и красивый.
Мы отправились в порт. У причала стояли разные корабли: лодки, сейнеры, катера. Я показал самый прекрасный корабль и сказал:
— Вот мой корабль. Тебе он нравится?
— Нравится, — сказал он. — Я хотел бы на нем плавать.
— Ты будешь на нем плавать.
Капитан долго смотрел на корабль. И чем больше он смотрел, тем больше нравился ему корабль, В это время на корабль грузили ящики с рыбой.
— Эту рыбу поймал мой отец, — гордо сказал капитан.
— Не он один. Другие рыбаки тоже. Правда?
— Правда, — согласился капитан.
Рыбу погрузили на корабль. Из трубы пошел дым. Корабль загудел и стал уходить из порта в залив.
— Ты врун, — сказал капитан. — Ты говорил, что этот корабль твой, а он не твой. — Он посмотрел на меня с презрением.
— Нет. Я не врун. Этот корабль принадлежит всем. Значит, он мой тоже. И твой… Ты сможешь на нем плавать, когда вырастешь.
Капитан вздохнул.
— Тебе хорошо, — сказал он. — Ты большой. А мне еще долго ждать.
— Не унывай, — сказал я. — Время быстро бежит. Месяцы и годы плывут, как этот корабль.
Я посмотрел на залив. Корабль успел уйти довольно далеко. Он стал совсем крохотным. В синее небо уходила черная ленточка дыма.
С МАНЕКЕНОМ ПО ГОРОДУ
Насвистывая, Бенас шагал по улице, глубоко засунув руки в карманы брюк. Он равнодушно глядел на прохожих и витрины магазинов, потому что его мысли занимала девушка, с которой он вчера познакомился. Бенас даже подумал, не влюбился ли он случайно, но тут же, посмеявшись над собой, отогнал прочь эту мысль. Влюбиться? Какая глупость! Пускай влюбляются сопляки, только не Бенас, она ему просто правится.
Завтра свидание у театра. Куда они пойдут вечером? Конечно в кафе. Денег у Бенаса достаточно. Он закажет коктейль и будет курить болгарские сигареты. Да, денег хватит. Но как с костюмом? В драке неделю назад костюм сильно пострадал, и показаться в нем на людях было недостойно или просто несолидно. Где же достать приличный костюм? Одолжить? Но у кого? Наконец в этом есть что-то унизительное.
Бенас остановился у широкой витрины. Это была витрина нового ателье; в ней стояло несколько одетых манекенов. Два манекена изображали пару молодоженов: девушка в белом изысканном наряде и парень в черном костюме. Внизу под ногами у них лежала табличка с объяснением: «Для свадьбы». Оба манекена улыбались, они радовались, что создали счастливую семью.
«Какая чепуха, — усмехнулся Бенас. — Ха! Для свадьбы!» Он окинул взглядом
Поняв, что он слишком долго торчит у витрины, Бенас оторвал взгляд от манекена в черном и зашагал дальше. Но вскоре он снова вернулся и еще несколько раз прошел мимо окна ателье, пока план действий окончательно не созрел. Какая-то магическая сила влекла его к витрине. Бенас пытался убедить себя, что все это глупо и рискованно, что это преступление, но соблазн был слишком велик, он назойливо преследовал его, и Бенас перестал сопротивляться.
Вечером они для храбрости выпили бутылку вина. Но с приближением полуночи Аугустинас явно начал нервничать. Боясь показаться трусом, он старался прикинуться беззаботным.
— Вот увидишь, в две минуты все провернем, — подбадривал его Бенас. — А завтра будем, как цари, сидеть в «Радуге».
Погода благоприятствовала им. В сумерках полил дождь, и на улицах стало меньше народу. Торопливо пробегали запоздалые прохожие. Около полуночи дождь разбушевался вовсю и хлынул густыми потоками. Улица опустела. Прячась от дождя, они стояли в подъездах; их плащи промокли. Бенас много курил. Он тоже начал волноваться; винные пары почему-то улетучились, и Бенас сожалел, что они мало выпили. Ведь все должно пройти гладко. Иначе они наделают беды.
Около часу ночи на улице исчезли последние прохожие. Только изредка мимо проносились машины, разбрызгивая струи воды. Водосточные трубы гудели под дождем, словно орган.
— Мне кажется, пора, — сказал Бенас.
— Бенас, хочешь, я тебе одолжу свой костюм, — пробормотал Аугустинас.
— На черта мне твой костюм. Носи его сам. Ты что, боишься?
— Я не боюсь, но…
— Ерунда, — сказал Бенас, неестественно возбужденным голосом. — Главное — действовать смело. Пошли!
Они решили так: Аугустинас будет следить за улицей и в случае опасности свистнет, предупреждая Бенаса, который должен разбить окно витрины и раздеть манекен. На улице было темно, только из освещенной витрины на тротуар падали отсветы. В сероватой завесе дождя еле виднелись дома напротив. В окнах не горел свет. Город спал, и только дождь барабанил по крыше.
Поначалу события развертывались по плану Бенаса. Он быстро подошел к витрине, вытащил из кармана камень и стукнул им по стеклу; толстое стекло гулко громыхнуло, но не разбилось. Бенас ударил еще раз, и теперь к его ногам со звоном полетели осколки. Он залез в витрину, подскочил к манекену и попытался снять пиджак. К черту, пиджак был прибит гвоздями к манекену! Манекен угрожающе шатался, собираясь упасть. Чтобы снять с него пиджак и брюки, пришлось бы разорвать материю. Какая досада! Но Бенас не растерялся. Он подхватил манекен и вылез с ним на улицу.