С высоты птичьего полета
Шрифт:
«Кто эти люди? Почему они идут через вашу землю?» – первой очнулась от морока Ирина.
– Вы знаете их? Как они вообще могли проникнуть сюда?
– Ха! Знаем ли мы их? Знаем! И еще как знаем! – в непонятном остервенении воскликнула Матреша. – Это наши дети! Сын с невесткой и дочкой, да с собственной тещей.
– Разве это дети – это сволочи, – попытался прикрыть расхожей шуткой внезапно обнажившуюся семейную драму
– Я же специально предупреждала, что сегодня мы будем на даче – что они могут приехать в любой другой день… И вообще, когда мы уедем из Москвы… И потом, что за поведение… Видят же, что здесь люди… Даже «здрасьте» не сказали! Разве этому я их учила! Жизнь загубила! Сцену бросила! Меня ведь и в «Современник» звали, и к Плучеку, и в кино – итальянцы предлагали… У Коли была роль… специально для меня. Все бросила – только бы людьми стали, – не то поносила неучтивых великовозрастных малюток, не то сожалела о былом материнском бескорыстии вполне возможная звезда сцены.
– Что произошло? Всем известно, что вы – идеальная семья, – не выдержала Ирина. Ей до смерти не хотелось погружаться в уже различимую пучину семейных разногласий. Ясно, как день, что обсуждай – не обсуждай – результат будет один и тот же. Старо это все: отцы и дети. Но завеса снята – они свидетели действа, именуемого «семейная драма».
– Нет, это немыслимо… Из-за какого-то барахла устраивать скандалы… Чуть ли не в суд хочет обращаться… Умерла моя любимая тетушка Леонида… да-да! Та самая… Что была звездой немого кино. Я за ней, как за малым ребенком, ухаживала. Кашку варила, горшки выносила, мыла, причесывала… Устраивала ей праздники… Подружек ее приглашала… пока живы были. Ясно было, что все ее имущество переходит ко мне… Включая ужасно запущенную квартиру… Не могла же я при лежачей больной затевать ремонт. Хорошо еще при жизни успела часть антиквариата домой перевезти – меня познакомили с прекрасным реставратором… И в общем, не так и дорого…
– Матреша, при чем здесь антиквариат, реставратор?
– Дело в том, что, пока мы возились с моргом, похоронами, этот наглец – наш сын – успел забрать из теткиного дома все драгоценности… А вы знаете, кто побывал у нее в любовниках? Генералы, министры – это все шушера по сравнению с теми, чьи имена я до сих пор боюсь произносить. У нее даже были бриллианты царских дипломатов. Его цинизм дошел до того, что считает теткину квартиру своим наследством…
– Сам бы он до этого не додумался – это все козни его разлюбезной тещи, – выпустила свой заряд Матреша. – Это Ираида Самсоновна со своей Люсьенкой нашего олуха настропалили… Я давно чувствовала, что она что-то замышляет: все Люсьенку гоняла к тетке. Мол, что все Матрена Илларионовна разрывается – и к тетушке, и дом, и приемы, и Феоктисту помочь, и с Прайсом гулять. Съездила бы – почитала бы тетушке что-нибудь из Мопассана… Тетушка, помнится, очень его уважала… А Люсьенка, не будь дура, хватала свою прелестную Тапочку… Видите ли, мало в роду экзотики… Одна Леонида чего стоит, а тут еще Агриппина… Кошмар! Эти шлюшки все и обделали, – от Матреши шел дым.
– Ни слова не проронили… А эта старая дура – Леонида – сначала милой внученьке бриллианты передала… А какая она, к черту, внучка, если мне она никакая не тетка, а всего лишь подруга матери! Вот и верь после этого людям! Да что там людям – родным детям нет веры!
Почему Матрешу не хватил удар, осталось загадкой. Она исходила бесслезной нелюбовью. К мнимой тетке, к сыну, к этой вечно обманывающей ее жизни.
– Да зачем вам вообще нужна теткина квартира? Вы с ней хлопот не оберетесь. Права у всех хлипкие… Подумайте сами, сколько одной только бумаги нужно будет собрать, чтобы доказать, что Леонида именно вам хотела оставить свою собственность, – попытался Андрей внести разумное начало в бушующие родительские страсти.
– Боже мой! Да нам вдвоем вообще ничего не нужно! Мы же о детях печемся… Но должна же быть справедливость. Ванюша сидит безработный в Париже. Сюда семью привезти не может – жить негде… Нет, конечно, несколько дней можно и у нас – в его комнате…
У Константиновой тещи распрекрасная квартирка недалеко от Кремля – и живут-то они душа в душу. Чего лучше! Так, нет – ему, видите ли, для дочурки нужно… А будущей невесте – этой распрекрасной Тапочке – всего тринадцать лет! И что вы думаете они придумали – сдавать теткину квартиру! На приданое моей милой внученьке копить! А! Каково! А бриллианты Леонидины для чего? Для разлюбезной Люсьенки? Пока я жива, номер у них не пройдет!»
Конец ознакомительного фрагмента.