С юмором и серьезно
Шрифт:
Вот и нарвались! За пять дней до нас теплотехнику сдавала параллельная группа. Мы поинтересовались, как прошли экзамены. Подробности были убийственными. Профессор разрешал пользоваться конспектом. Но мы не знали одного маленького пустячка! Дабы другой студент, не посещавший лекции, не воспользовался чужим конспектом, профессор протыкал каждый конспект, побывавший у него на экзамене, обыкновенным сапожным шилом! Эта дьявольская хитрость поставила нас перед пропастью «неуда» и автоматической потери стипендии. Явиться на экзамен без конспекта значило сознаться в непосещении. Надеяться даже на «трояк» в этой ситуации было бессмысленно! Всё! Кранты сессии!
Выход был только один. За оставшиеся 3–4 дня написать конспект!
Утром, со свежеиспеченными конспектами наперевес, мы явились на кафедру. Валера упросил присутствующих коллег студентов пустить его на сдачу в первых рядах. Я решил подождать, осмотреться, что да как? В щель неприкрытой двери аудитории было видно, как мой друг брал билет и отдавал профессору конспект. Тот повертел тетрадь в руках, удостоверился, что шило еще не касалось девственно целых листков и обложки, и начал неторопливо перелистывать странички. Потом, вдруг, с удивленным лицом начал о чем-то спрашивать Валеру. Тот с недоумением на лице парировал вопросы. Но видно было – профессор явно чем-то недоволен. После короткой перепалки преподаватель пожал плечами, и Валера пошел готовиться к ответу. Ясно было, что наш план в чем-то дал «пробоину». Валера вышел грустным и задумчивым. Без оценки. Профессор не поставил сразу «неуд» в зачетку и разрешил подготовиться и прийти еще раз. При самом лучшем раскладе, выучив материал, угробив массу времени и сил, можно было рассчитывать на троечку. При повторной сдаче, обычно, больше никто не ставил.
Оказалось, что дотошный преподаватель увидел в конспекте старые, двухлетней давности, обозначения физических величин, которые уже были заменены на новые. Кто устроил нам такую «диверсию» в академических кругах мы не узнали. Но факт оставался фактом. Не могли старые обозначения звучать на лекциях текущего тогда года. Валера, конечно, уверял профессора, что не присутствовал только на одной, максимум двух, лекциях и списал недостающий материал у старшего коллеги… Но ученый муж стал гонять его по всему материалу. Результат не мог быть иным!
Что делать!? Этот вопрос вслед за классиком задал себе я. Соваться с таким же «дискредитированным» конспектом не имело смысла. В поисках выхода я накручивал петли в коридоре перед дверью в аудиторию. Выхода не было! Друзья сочувственно смотрели на меня, пытаясь как-то ободрить, мол, придешь еще раз, сессия длинная, да из-за одного «хвоста» не отчисляют.… И вдруг! Как кстати бывает это «ВДРУГ»! Профессор вышел из аудитории посмотреть на защиту дипломов, проходившую на кафедре в другом помещении. Принимать экзамен остался его ассистент, молодой парень, аспирант кафедры, подрабатывающий преподаванием. С криком: – «Пропустите, срочно, вопрос жизни и смерти!» Я растолкал очередь перед дверью и влетел в аудиторию. Сдал зачетку, схватил билет, стараясь успеть до возвращения профессора. Ассистент поинтересовался моим конспектом и, не раскрывая его и даже не проколов шилом, разрешил готовиться. Подготовился я очень быстро, опередив двух-трех моих товарищей, взявших билет раньше меня. Главное было начать отвечать ассистенту, до прихода бдительного корифея теплотехнических наук. Вопросы были не из трудных. Половину ответов я помнил еще из школьного курса физики. А заумные формулы
Вышел я, сияя и не совсем веря в своё везение. В зачетке красовалось «отлично», что еще раз заставило нас подумать о превратностях судьбы и непредсказуемости её изгибов.
Рассказ подводника
Конец шестидесятых. Лето. Я с женой в первом после окончания института и работы в Норильске отпуске. Гуляем по широкому Проспекту Суворова в нашем южном городке. Навстречу идет морской офицер в летней, белой парадной форме, с кортиком на боку, в фуражке с белым верхом. Стройный, высокий, с улыбкой на лице идет уверенной походкой военного. Картинка с открытки! Рядом с ним невысокий гражданский, сутуловатый, одно плечо ниже, с шаркающей походкой, в старенькой кепке и видавшей виды майке.
Подходим ближе. Вот не ожидал! Так это же два моих одноклассника. Флотский – Иван Куля, другой Мишка Тищенко по прозвищу Чан – Кайши, за чуть раскосые глаза. Радость, объятия, восторги. Знакомлю с женой Таней. Приглашаю друзей в гости. К маме. Отец, капитан дальнего плавания, в рейсе.
Мама обрадовалась гостям. Накрыла стол, достала вина. Я рассказал об учебе в Одесском Политехническом, о работе в Норильске. Мишка, он после седьмого класса закончил строительное профтехучилище, работал маляром, поведал о своём последнем подряде. Красил купол Покровского собора в центре города. Хвалил батюшку за хорошие условия договора. Вспоминали учебу, школьные проделки, друзей. Ведь не виделись лет шесть.
Но самым интересным был рассказ Ивана.
Вы помните, ребята, я в школе учился так себе. Сказывалось трудное детство. У меня отец держал большое домашнее хозяйство, огороды за городом, да еще пасеку. Меня эксплуатировал жестко. Не до книг было. Да и способностей к наукам и желания учиться у меня не было. Иногда выкраивал время на спорт. Помните, на Дунае, в затоне была секция по гребле. После школы и армии собирался пойти на Судоремонтный слесарем.
А тут в Военкомате предложили поступать в Военно – Морское училище, в Севастополь, на офицера подводного флота. Расписали все выгоды и престиж морской службы, учебу на всем готовом, большие оклады подводников и т. д. Я засомневался, что не сдам вступительные экзамены, мол, в аттестате одни тройки, кроме физкультуры. Военком успокоил. Главное, что медкомиссию прошел, да и твой разряд по байдаркам поможет. В училище спортсмены нужны. Отец не хотел отпускать меня, рассчитывал, что я и дальше буду ему по хозяйству помогать, но в военкомате ему включили «патриотическую песню». Куда денешься. Стране нужен защитник, вы им будете гордиться!
Набралось нас пять человек. Дали нам денег на билеты на пароход из Одессы. Поехали. В училище поселили в казармы, одели в старенькую флотскую робу и с первых дней приучали к уставным отношениям и флотскому порядку. Утром пробежка, зарядка. Строем в столовку, строем на самоподготовку, строем на экзамены. Все прошли усиленную медкомиссию. Забраковали процентов тридцать прибывших. Осталось примерно столько, чтобы набрать курс. Оценки ставили с большим натягом. Получить «неуд» было просто нереально.
Надо было выбирать специальность, кем служить, на каких постах в подводной лодке. Я, сдуру, пошел в «машинисты». А это силовая атомная установка! Ошибку свою понял, когда на втором курсе начались занятия по физике. А я в школе ее не знал, да и что знал, забыл. Пришлось буквально зубрить! А что, не сдашь зачет, вместо увольнительной в город, самоподготовка. Дальше хуже! Стали изучать реактор. Вещь секретная. Ни учебников, ни литературы. Только конспекты лекций и внутренние методички училища. Всё секретное. Позанимались, сдай. Тяжело было. Спасало, что за сборную училища греб. На первых ролях в команде был.