С юмором и серьезно
Шрифт:
После третьего курса попал на практику. На Камчатку. На настоящий атомоход. Три месяца стажировался, из них месяц в дальнем походе, почти всё время под водой.
Однажды ревуны заревели, красные лампы замигали. Что-то в реакторе случилось. Командир БЧ-5 построил вахту. Объяснил причину тревоги. Одно из уплотнений на трубопроводах в зоне реактора дало течь. Повысилась радиация, вот лампы и замигали. Надо устранять.
– Добровольцы есть? – задал он вопрос.
– Шаг вперед.
Ну я, уверенный, что вся шеренга дружно шагнет вперед, как в популярных
В общем, одели меня в «скафандр», объяснили порядок ремонта, дали на всё не более 4 минут. Я управился за 2 -20. Что надо заменил, затянул. Потом прошел обработку. Всё было в порядке.
Пришла пора готовить диплом. Тут у меня вообще пошла черная полоса. Материалы из секретки давали на определенное время. Ночью не догонишь, чего не успел. Чертил как угорелый. Очень боялся не успеть. Для теории совсем времени не оставалось. За время пока диплом писал похудел на 4 кило! И нервы уже на грани помешательства были.
Когда пришел день защиты, я был как зомби. Руки тряслись, глаза лихорадочным блеском горели. В голове было пусто, как в колбе под вакуумом. Развесил в перерыве комиссии свои чертежи. Чувствую, что всё забыл. Чего говорить, не помню. Выскочил из училища. Забежал в гастроном напротив. Купил пол-литра портвейна и за ближайшим кустом из горлышка, залпом выпил.
Хоть руки перестали дрожать. А тут уже вызывают. Комиссия 7 высших офицеров. Во главе адмирал из штаба флота. Рапортую – курсант Куля прибыл для защиты дипломного проекта.
Адмирал спрашивает:
– Куля. Что-то фамилия знакомая. Мы встречались?
– Никак нет, товарищ адмирал! – отвечаю по уставу, а у самого внутри всё оборвалось. Амба, думаю. Адмиралу не сдам!
– А ты, сынок, практику не на Камчатке проходил?
– Ну да, так точно, на ноль восемнадцатой.
– Так это ты добровольцем сальник набивал в отсеке? Читал я в сводке.
– Так точно, товарищ адмирал.
Пожилой морской волк встал из за стола президиума комиссии, прошелся вдоль развешенных листов и попросил комиссию вызывать следующего курсанта.
– А с курсантом Кулей я сам тут разберусь.
Я чувствовал, как холодный пот течет у меня между лопаток. Но стоял смирно, ел глазами адмирала и ждал казни.
А адмирал вдруг спрашивает, знаю ли я порядок пользования спасательными средствами! Вопрос детсадовский. Это матросы – новобранцы в учебке проходят. А у курсантов с первого курса в подкорке сидит. Я шпарю ответ, как в наставлении. А он жестом меня останавливает:
– Молодец! Хороший курсант. Да что-то у тебя текущие успехи по предметам не ахти. На четверку согласен? Или еще поспрашиваю? – с хитрой улыбкой спрашивает он.
– Согласен! – выпаливаю я. И чувствую, как отпускает мандраж, как высыхает пот, перестает бухать сердце и наваливается
Комиссия дружно согласилась с предложением председателя и меня отпустили.
Вот теперь два месяца гуляю. Женюсь. И во Владик, на лодку.
Спасибо, Володя, что пригласил. Тетя Рая, – окликнул он мою маму, ушедшую в кухню, – спасибо! Всё очень вкусно. Побегу. Свидание.
Запомнился мне этот незатейливый рассказ. В нем и азарт молодого курсанта, и мудрость старого адмирала, что понимал и ценил ПОСТУПОК, и вера в наш народ. Его ругают, унижают, обзывают быдлом. А он себе живет своей великой историей, своим широким характером, не думая о политике, не выкрикивая лозунгов. Каждый на своём месте. А страна идет себе не оборачиваясь на мелких и подлых шавок, гавкающих из подворотни.
Сильная и непобедимая.
Пари. История одного экзамена
– Разобью задачу на три этапа, размышлял я, готовясь к взятию очередной вершины. Альпинисты назвали бы ее «семитысячником», не меньше.
– Первое – это решить задачку. Дело не сложное, только бы угадать с билетом!
– Второе, посложнее. Надо устроиться так, чтобы наверняка содрать с учебника ответы на вопросы.
– Ну а третье…попытаться ответить на дополнительные вопросы и, действуя по обстановке, вымучить вожделенный «уд».
Да и на всё про всё у меня три неполных дня, кризис жанра.
Так обдумывал я подготовку к не совсем обычному экзамену в летней сессии третьего курса Одесского Политеха в 1965 году. Экзамен был по одному из самых провальных для студентов предмету – Теория машин и механизмов (ТММ). Известная присказка гласит – сдал Сопромат, можешь влюбиться, сдал ТММ, можешь жениться. Сопромат был сдан и забыт еще на втором курсе, что не мешало нам влюбляться и до этого, а вот сдать ТММ, расшифровывали мы эту аббревиатуру как ТУТ МОЯ МОГИЛА, еще предстояло. Второй особенностью этого экзамена было пари. Я его сдуру, или из-за молодой бравады, заключил со всей группой после обмыва скудной стипендии. Сбрасывались по рублю. Но это целая бутылка «Червоного Мiцного» (красного сладкого 18 градусного) на каждого. О закуске при недостатке средств никто не задумывался. Видимо, моя бравада легко этим объяснялась. Началось с замечания старосты группы в мой адрес:
– Ты бы, Володя, походил хоть чуть на лекции по ТММ. Читает доцент, он назвал фамилию, говорят, на экзаменах зверь! Да еще, увидит совсем незнакомую морду, может разозлиться. Я полез в бутылку:
– Да неужто он всех двести человек с потока в лицо помнит!? Спорю на рубль с каждым из группы, что сдам ТММ с первого захода, при этом ни разу!!! не появившись на лекции. Присутствующие с большим энтузиазмом поймали меня на слове. Все были уверены в успехе. Да и что им было не согласиться, каждый из группы рисковал одним рублем. Я же, в случае пролета, полновесной стипендией. И сколькими походами на разгрузки мне пришлось бы латать эту дыру в бюджете, не хотелось и думать.
Конец ознакомительного фрагмента.