С. П. Королев в авиации. Идеи. Проекты. Конструкции
Шрифт:
впереди. Шиуков обращал внимание на то, что за рубежом интенсивно работают над схемой
«летающее крыло» и близки к успеху.
Как подтверждение правоты Шиукова выглядела публикация фотографии самолета американца
Нортропа под названием «летающее крыло» в апрельском номере журнала «Самолет» за 1930 г.
[142]. В шестом номере журнала за тот же год уточнялось, что речь идет не о пол-норазмерном
самолете Нортропа, а о модели, которая была изготовлена и испытана. Полученные
результаты подтверждали преимущества схемы самолета Нортропа перед любой другой схемой
[140]. Следует иметь в виду, что самолет Нортропа, хотя и был назван в публикациях «летающим
крылом», имел двухбалочную схему. Так что у двухбалочной схемы не было репутации «трудной»,
как у схемы «утка», а тем более «летающего крыла».
Вряд ли можно допустить мысль о том, что С. П. Королев остановил свой выбор на двухбалочной
схеме неосознанно. Сведения о трех обсуждаемых схемах публиковались в массовых изданиях, и,
думается, Королев провел немало часов в дискуссиях и раздумьях по поводу особенностей каждой
из схем, прежде чем решиться на целую серию конструкций различного назначения, выполненных
по одной и той же схеме — двухбалочной. Речь о них пойдет в следующих главах,
110
12. Новые идеи
Остановимся подробней на новом архивном фонде Научно-мемориального музея Н. Е. Жуковского.
Сохраненные С. П. Королевым материалы, видимо, имели для него особое значение, были дороги как
память о значительных событиях в его жизни. Поэтому стоит уделить самое серьезное внимание этим
документам, являющимся важным источником сведений о наименее изученных годах жизни Главного
конструктора.
Новые документы относятся к 1929—1935 гг. Первое, что бросается в глаза,— отсутствие видимой
последовательности разработок. Проект планера сменяется проектом самолета, затем вновь проект
нового, не похожего на предыдущие планера. Можно попытаться использовать хронологию разработок,
хотя вряд ли следует считать ее единственным ориентиром для изучения нового фонда. Даже беглый
просмотр документов убеждает в наличии у Королева своеобразной, пока неясной логики технических
решений и их последовательности. В ряде случаев он возвращался к разработкам через несколько лет.
Часть документов, имеющих прямое отношение к работе над планерлетом СК-7, чисто самолетные
разработки и некоторые планерные уже рассматривались в предыдущих главах.
Наибольший объем документов относится к ранее неизвестным конструкциям, выполненным по
двухбалочной схеме. Они примыкают к проекту самолета, участвовавшему под девизом «Высокий
путь» в конкурсе легких самолетов из сплава
следующих главах.
Среди архивных документов есть ранее неизвестный проект планера-парителя, выполненный также по
двухбалочной схеме [143], который заслуживает отдельного рассмотрения.
Это первый проект С. П. Королева после длительного перерыва в работе, вызванного болезнью,
начавшейся осенью 1930 г., и временным переводом на инвалидность в январе 1931 г.
Проект нового планера-парителя был завершен С. П. Королевым совместно с С. Н. Люшиным и Н.
Малиновским 33 31 января 1931 г.
33 На чертеже есть только подписи авторов, так что расшифровка фамилии третьего автора является
предположительной.
111
Достаточно одного взгляда на чертежи, чтобы обнаружить стремление конструкторов добиться
рекордных характеристик за счет применения наиболее многообещающих решений. Прежде всего
обращает на себя внимание двухбалочная схема, которую до того не осмеливался использовать для
планеров ни один конструктор. Не менее необычной, чем конструктивная схема, была величина
размаха, выбранная для нового планера-парителя,— 30 метров! Среди участвовавших в довоенные
годы во всесоюзных состязаниях планеров не было ни одного с размахом, большим 22 м (такой
размах был у планера, созданного в 1932 г. в Харькове, принимавшего участие в IX состязаниях
[75. С. 4]).
Величина размаха была одним из основных параметров, с помощью которого можно было
добиваться улучшения летных характеристик планеров. Все конструкторы хорошо это знали. Свои
обширные исследования, опубликованные в 1931—1932 гг., О. К. Антонов завершает выводами, и
первый из них такой: «Основной величиной, от которой зависят все летные и технические
свойства планера, является размах его крыльев...» [144. С. 29]. Правда, в одной из статей в связи с
проблемой выбора размаха крыла он остроумно заметил, что дальность полета пули зависит от
длины ствола винтовки, во никто не ограничивается только такой мерой для улучшения
эффективности оружия. Дело в том, что за большой размах приходится расплачиваться. Прежде
всего увеличением веса конструкции, так как требуется обеспечивать прочность и жесткость
крыла. Кроме того, чем больше размах, тем труднее управляться с планером— и на земле, и в
полете (хуже маневренность). Так что размах крыльев, выбранный конструктором, был как бы
мерой его профессионального мастерства.
Первые советские планеры, такие, как «Закавказец», «КПИР», «Змей Горыныч», принявшие