С.Л.О.М.
Шрифт:
– Немножко можно,- разрешила Майка.- Он же не беременный, в самом деле. Индикатор сигнал подаст, когда хватит.
– Тогда,- кивнул Олег,- за наш второй совместный ужин.
– А был первый?- тотчас осведомился Игорь.- Когда?
– В поезде,- пояснила Полина.- Нас отправили домой из одной увеселительной поездки в область. Меня с первой контузией. А тебя куда зацепило?
Олег поискал на темени шрам и неуверенно заметил:
– Кажется, сюда. Когда это было? Два года назад? Или три?
Полина
– Четыре, Левушкин. Почти день в день. Ты еще стихи мне читал, помнишь?
Мы ехали в одном купе
Вдвоем с мадмуазелью "Пе".
Зима белела за окном:
Сибирь, увы, не Сан-Тропе.
Но мы затарились в сельпе
Салями, сыром и те пе,
Смеялись, чокались вином
И уплетали канапе…
– Вино, кажется, было так себе,- заметил Олег и продолжил, дирижируя вилкой:
Она была весьма мила:
Умна, изящна, весела.
В окне расплывчатым пятном
Луна за поездом плыла… Э-э-э…
– В купе царила полутьма,- напомнила Полина.
– Я был готов сойти с ума…
– Твоя попутчица была
К тому готова и сама…
Рука Игоря рефлекторно дернулась, и рюмка упала. По скатерти расплылось рубиновое пятно, и возникший было за столом романтический настрой вдруг растаял, как дым.
– Растяпа,- прошипела Майка, промокнув лужицу салфеткой.
– Я не… Это само вышло…
Полина взглянула на него исподлобья и перестала улыбаться.
– А потом?- спросила Майка.- Вы что, поссорились?
– Не было никакого "потом",- сказала Полина холодным голосом.
Олег вздохнул:
– Н-да… И поезд прибыл на вокзал,
И я ей шарфик повязал,
И потерял ее в толпе,
И телефона не сказал…
Рюмка Игоря снова звякнула, покатившись по столу. Он поспешно убрал руку подальше от посуды, на колени.
– Ты нарочно, что ли?- нахмурилась Майка.
И тут в дверь позвонили.
– Я сам,- сказал Олег.
Игорь иронично прищурился:
– Соли захвати. Всю пачку. Она который день за солью ходит.
– Соседка,- пояснила Майка.
Олег вытащил пистолет из кармана и заткнул его сзади за пояс.
– Не пересоли,- съязвил Игорь, за что немедленно и очень чувствительно получил от Майки локтем под ребра.
– Могу добавить,- пообещала Полина.
Олег встал и приказал:
– Всем - тихо!
Он открыл контроллер и взглянул на теплограмму:
– Это вообще не девушка. Мужчина. Замерзший до посинения.
Быстро
– Зд-дравствуйте, Олег Влад-димирович,- немедленно поздоровался гость низким глухим голосом.- Капитана д-дома нет. Я уже д-думал, что вас тоже.
Левушкин сгреб гостя за грудки, втянул его в прихожую и крикнул:
– Репей, где коньяк?
Человек трясся крупной дрожью, что было неудивительно при его одеянии, которое состояло только из полотняного зеленого хирургического костюма и стоптанных тапочек.
– Репей, коньяк!- рявкнул Олег.
Дверь распахнулась.
– Какого дья…- начал было Иван, прикрыв ладонью телефонную трубку, и осекся, ошарашено уставившись на пришельца.
Человек покачнулся и поздоровался:
– Д-добрый вечер, капитан. Очень рад вас видеть. Вам, н-наверное, трудно меня узнать в этом виде…
– Всем - отбой!- приказал Иван в трубку.- Я потом перезвоню…
Человек снова покачнулся. Левушкин поспешно усадил пришельца на обувную полку и набросил на его плечи куртку. Полина протянула пустой бокал:
– Иван, очнись уже!
Репьев вышел из ступора, залез в карман куртки, вытащил фляжку. Налив бокал почти до краев, он приказал человеку:
– Пей.
Тот осторожно понюхал и поднял глаза:
– Вы уверены, что мне это можно? В этом теле еще д-достаточно калорий, чтобы д-довести температуру д-до нормы б-без алкоголя.
– Пей,- повторил Иван,- это приказ.
Пришелец выпил, не поморщившись, и сказал:
– С-лабость. Энергия заканчивается. Я н-нуждаюсь в питающей ж-жидкости.
– На кухню,- распорядился Иван.
Пришельца утащили в кухню и усадили на диван. Майка опасливо отсела подальше.
Олег выложил остатки картошки в тарелку и всучил ее гостю.
– Съешь это.
– Вы уверены, что это для меня безопасно?
– Перестань переспрашивать,- приказал Репьев.- Просто выполняй.
Человек, сутулясь над столом, послушно принялся поглощать картошку, так неуклюже подцепляя ее с тарелки, словно делал это впервые в жизни. В кухне повисла напряженная тишина, только отчетливо звякала вилка пришельца. Худое и бледное лицо его уже начало розоветь под действием коньяка. Заросшее трехдневной щетиной, оно выглядело крайне изможденным. Зеленый балахон раскрылся на груди, обнажив свежие рубцы огромных шрамов.