С.Т.О. попаданки. Красотка рулит

Семина Дия

Меня уже и не спрашивают. Под руку с верной Жульет идём к чёрной аскетичной карете, хоть решёток нет на огромных окнах, но очень похоже на катафалк. Монашка, как подслушала мои мысли:

— Это катафалк, уж простите, другого средства передвижения у нас нет. Бедная община.

Нехороший знак перед гонками ехать в катафалке. Но я уже согласилась.

Через полчаса тряски по ухабам нас высадили на поляне перед несколькими старинными постройками и дальше невысокий храм. Незнакомка проводила в палату-келью, где лежит моя «сестра», лазарет за пределами монастыря, нечистые и больные

люди не омрачают служение богу.

— Вот её келья.

Вхожу и чуть не падаю от щемящего чувства страха.

Господи, упаси меня от такой участи, сестра выглядит, как живой труп. Бледная, вокруг глаз чёрные круги, губы искусаны в кровь. Тощая и вся в слезах.

Даже не знаю, что делать, как ей помочь, но Марсела, увидев меня сразу всё поставила на свои места:

— Это искупление. Но я поправлюсь и уеду к матери в Милан, теперь денег у меня хватит.

— Марсела, ты продала ребёнка.

— Да, продала! Бездетной паре из Германии. Очень богатые, не чета нам!

Малышка не будет знать нищеты! Они давно хотели ребёнка, и с радостью забрали младенца. Тебя это не касается.

— Отлично, тогда я ухожу! Нам больше не о чем говорить. Твоя подлость запредельная, так не поступают с родными людьми! — начинаю выговаривать, но опомнилась, махнула на неё рукой, жаль потраченного времени. Понимаю, что малыша я уже не смогу найти, эти люди впереди нас на два-три дня. В любом случае, в полицию я сообщу, не успеваю выйти, как слышу вслед:

— Это я её убила! — крикнула Марсела, стоило мне приоткрыть дверь. А я сначала даже не поняла, о ком она говорит. Поворачиваюсь и вижу на лице «сестры» довольную улыбку.

Глава 38. Чёрный день перед стартом

— Ненормальная! Кого ты убила? По тебе психушка плачет, — шепчу в ответ, не совсем понимая, о чём говорит Марсела.

— Ингрид! Я толкнула её с лестницы, чтобы она не родила тебе брата, Ингрид скатилась кубарем, простонала что-то там, и всё! Ненавижу! Еретичка, она еретичка! Из-за неё мой отец выгнал маму!

— Ты конченая мразь. Он привёл в дом Ингрид через два года после того, как твоя мамашка сбежала с гвардейцем. У тёти есть доказательства, письма отца с запросом на розыск. Ингрид заботилась о тебе, как о дочери. Она любила тебя, об этом знают все. Но только не ты. Убить беременную женщину, ты не просто преступница, ты садистка, маньячка и ненормальная! Господи! Какая же ты мразь.

Я не могу остановить потока гнева, пусть даже не помню Ингрид, но сам факт осмысленного поступка меня взбесил.

— Она шлюха. Ты незаконнорождённая! Вы проститутки!

— Зато ты честная торговка детьми! Прикажу сёстрам запереть тебя и напишу прошение, к тебе пришлют дознавателя, малыша найдут, и тогда вам не поздоровится!

— Зато и ты никогда не будешь счастлива, зная о том, что случилось с матерью. Я отомстила за честь моей семьи, отомстила отцу за измену.

Она перешла на визг, так хотелось придушить её этой серой подушкой, наполненной сеном. Но единственное, что смогла, вышла и попросила запереть ненормальную.

— Я попрошу

нашего адвоката заняться этим делом, — она призналась в страшном преступлении. Теперь вы отвечаете за то, чтобы эта преступница не скрылась. Вы сразу должны были сообщить о продаже!

— Простите, госпожа, но её привезли к нам, и сразу сестра поспешила к вам! Мы не успели, грех-то какой, — другая монашка перекрестилась, они прекрасно понимают, что продажа младенца просто так и им не сойдёт с рук, если только дознаватель, заподозрит соучастие.

Жульет подхватила меня и вывела из лазарета. Назад мы возвращаемся пешком.

Не могу и слова сказать. И такая гадость случилась перед стартом.

Сколько ненависти в этой ненормальной.

Господи, только бы её дети не унаследовали нрав матери.

— Госпожа, вам плохо?

— Да, Жульет. Но лучше пройтись, так отпустит быстрее, мне надо встретиться с де Анджело и рассказать ему о преступлении Марселы. Ей же было около тринадцати лет, когда она толкнула маму с лестницы. Какая же мразь.

Не могу справиться с эмоциями. Холодный пот выступает по телу, знаю это липкое состояние, завтра старт, а я заболеваю.

Хочется рыдать. Как не повезло Кэтрин с сестрой. Она же не просто всё разрушила, она прямо сейчас выбила нашу последнюю надежду.

Хотя нет. Последняя надежда — это Роберт. Если я слягу с горячкой, то ему придётся биться одному. Всхлипываю, рукавом вытираю глаза, не могу остановить, слёз.

Жульет обняла меня: мы так и стоим на обочине, я рыдаю, а она утешает.

— Дамы, у вас что-то случилось? Могу подвезти, садитесь. У меня карета простенькая, но хоть не пешком.

Пожилой извозчик быстро довёз нас до дома. Матильда уже вернулась из города и Жульет сама пересказала ужасный разговор с Марселой и через час к нам приехал доктор. Откачивать тётю от приступа повышенного давления и меня от нервного срыва. Потом приехал барон, а ещё позже де Анджело. В маленьком домике не протолкнуться.

Жульет взяла на себя всё руководство домом. А меня заставили спать, но я знаю способ лучше.

— Барон, отвезите меня в баню к Роберту, пусть натопят погорячее, мне нужно смыть с себя эту гадость, какую я узнала о семье. Если сейчас лягу в постель, то не встану завтра. Знаю себя.

— Как скажешь, дорогая, но тебе в любом случае придётся отказаться от гонок.

Всё, что случилось сегодня — ужасно, даже для меня. Детям, думаю, такие вещи лучше не рассказывать.

— Ох, барон, посмотрите на меня и тётю, мы еле живы, а уж малышам вообще тяжко пережить эту катастрофу. Их мать преступница. Я обязана прервать эту цепь неудач!

Собрала чистую простую одежду, домашнее платье и бельё, полотенца и простыни, шампунь и баночку душистого мёда. Это всё, что мне сейчас нужно.

Через два часа я уже парюсь в шикарной бане Роберта, моюсь и оживаю. Кажется, что с меня сейчас сваливается такой тяжёлый груз, как я вообще ходила-то в эти дни?

Вытираюсь, одеваюсь, на голову полотенце и сажусь в небольшой столовой отдыхать.

Роберт заварил ароматный травяной чай.

— Как ты? Лучше? — его испуганный взгляд заставляет задуматься о своём виде.