S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)
Шрифт:
Арон Исаакович Самоваров побагровел от гнева, вывалил объемистое брюхо на стол и грохнул кулаком по ноутбуку. Эдик вместе с остальными участниками планерки съежился, мечтая залезть под стол или стать невидимым, чтобы энергия разноса шефа была направлена на других.
Тут, к счастью, скрипнула дверь, и в конференц-зал бочком скользнул опоздавший Вася из каргокульта.
– Ага! – громыхнул Самоваров. – Опоздавший. Есть у тебя, Вася, национальная идея?
– Нет… – пискнул Вася. – Там перестрелка на «Смоленской»…
– Нету?! Будешь сегодня
Вася покорно взял маркер и встал у доски.
Менеджеры злорадно заухмылялись.
– Значит, так! – сказал Самоваров. – Отдел каргокульта внес три предложения. – Вася нарисовал в правом углу доски три кружочка. – Отдел сортировки, сортиры, мать вашу, – одно предложение. – В центре доски Вася изобразил квадрат. – Рекламщики, креативщики, блин, ни одного. – Вася поставил крестик, Эдик пристыженно потупился. – Отдел сбыта – шесть предложений, но все – говно. Одни кокошники, блин, и матрешки. – Вася увлекся и нарисовал внизу доски шесть матрешек.
Самоваров грозно посмотрел на художество Васи, обвел тяжелым взглядом подчиненных и пророкотал:
– Анатолич всё забраковал. Японцам нам предложить нечего. Что делать будем? Стреляться?
На стене за спиной Самоварова висел обрез двустволки – Арон Исаакович начинал карьеру простым сталкером, добывая хабар для каргокульта, а стал директором управления. И никогда не упускал случая напомнить об этом своим подчиненным, которых чисто по-сталкерски презирал.
Это случайно выбившееся в люди радиоактивное быдло так и не стало формалом, не умело себя вести с коллегами и могло только орать и топать ногами. Эдик Самоварова искренне ненавидел.
– Брейнштурм! – гаркнул Самоваров. – Пока вы, сукины дети, мне национальную идею для япошек на стол не положите, отсюда не выпущу. А ты, Эдик, бездарь наш креативный, иди к Руслане и помоги ей кофе на всех сделать. Толку от тебя все равно нет.
Оскорбленный до глубины души Эдик побелел от ярости, моментально родил четыре язвительных и два откровенно хамских ответа, но повел себя как цивилизованный человек: вышел из конференц-зала и даже не хлопнул дверью.
После утреннего инструктажа в кабинете Самоварова Руслана поправила помаду и положила под язык мятный леденец. Когда шеф ушел на планерку и приемная опустела, Руслана наконец-то дала волю чувствам. Прямо напротив ее рабочего места висел рекламный постер Убежища: уютный подземный таунхаус с бассейном и турбосолярием. «Убежище – выход есть!» – заявлял слоган.
В инфраструктуре Убежища – престижнейшего проекта компании «Постап-ОК» – на две сотни таких таунхаусов, максимально изолированных от радиации и вредных выбросов, приходилось пять детских садов, три школы, две поликлиники (с отделением пластической хирургии) и церковь. Руслана, как и любой формал, готова была продать душу дьяволу за возможность переехать из своей квартирки на загаженном Кутузовском проспекте в Убежище.
Самоваров обещал помочь, но пока дальше утренних инструктажей дело не
Руслана расплакалась от злости: водостойкая тушь выдерживала и не такие испытания.
Успокоившись, Руслана посмотрела в зеркальце, убедилась, что макияж почти в порядке, нужно только подмазать язвочки от радиации заживляющей тоналкой от Vichy. Чтобы поднять себе настроение, Руслана вытащила из нижнего ящика стола антикварную подшивку Космо за двенадцатый год, но насладиться прекрасным ей не удалось – из конференц-зала выскочил взъерошенный и трясущийся Эдик из отдела рекламы.
Вообще Эдик был ничего, симпатичный формал с хорошей фигурой и перспективами, но сегодня его, по всей видимости, отсамоварили. Руки креативщика дрожали, а взгляд был бешеный.
– Кофе. Двадцать чашек, – пробурчал Эдик.
– А фигушки, – улыбнулась Руслана. – Аппарат не работает. И кофе кончился. Могу заказать в старбаксе.
– Перебьются.
– Что, – с сочувствием спросила Руслана, – буянит Арон Исаакович?
– Национальную русскую идею ищет, – подтвердил Эдик.
– Тогда понятно. Его вчера за это Анатолич на ковер вызывал. Это здесь Самоваров – брутальный сталкер, а перед Анатоличем на задних лапках скачет. Сам понимаешь, контракт с японцами… Они нам за нацидею фильтры фукусимовские для Убежища обещали.
Эдик мечтательно улыбнулся, то ли представив себе Самоварова на задних лапках, то ли подумав об Убежище. Облокотился на конторку и спросил:
– Ну почему нами руководят такие, как Самоваров? Ведь мы же – цивилизованные люди, а позволяем всяким сталкерам диктовать нам условия.
Руслана почувствовала родство душ.
– Слушай, – предложила она, – тут на Арбате новый сушки-бар открылся. Может, сходим после работы?
Эдик открыл краник самовара и нацедил в пиалы горячего ароматного саке.
– Ну, за русскую национальную идею! – произнес он слегка заплетающимся языком.
Чокнулись, выпили. Руслана глупо хихикнула, подхватила сушку палочками, обмакнула в горчицу и хрен и отправила в рот. Эдик по-простому взял сушку пальцами и размочил в саке.
– И чего эти япошки так прицепились к нашей национальной идее? – неразборчиво, с набитым ртом, спросила Руслана.
– Не нашей! – Эдик нацепил сушку на палец и помахал перед носом девушки. – В гробу я видел все идеи этого народа. У них нет идеи. Им бы только жрать и трахаться.
– А я хочу в Убежище. Таунхаус. Солярий. И чтобы больше не работать.
– Убежище. Попробуй туда пробейся, когда такие гниды, как Самоваров, об тебя ноги вытирают.
Руслана скорчила презрительную мину:
– Да не такой уж он большой начальник, этот Самоваров. Вот Анатолич…
– Анатоличу нужна национальная идея для япошек. А где ее взять в этой стране?
– Мне бабушка рассказывала, что до Импульса народ был духовней. Читали книжки. Бабушка говорила, что в книжках – тайна русской души. И тогда русских все остальные народы уважали. И жить было хорошо.