Сабля атаманаРассказы(пер. с марийского)

Васин Ким Кириллович

— Смотри не потеряй. Отдашь в руки самому военкому. Скачи прямо через луга.

Пекташ завернул пакет в платок, сунул за пазуху и, хлопнув дверью, сбежал по лестнице вниз.

Вскоре послышался стук копыт.

— Уехал, — сказал Илья Трофимович.

Он подошел к окну, открыл его и, высунув голову, выглянул на улицу.

Гроза приближалась. Сильнее дул ветер, срывая листву и подымая пыль.

Яркие молнии перерезали черное небо; не умолкая, громыхал гром. Деревья напротив окна со скрипом и стоном метались из стороны в сторону,

роняя вниз засохшие сучья.

Якушу все казалось, что чья-то зловещая тень мелькает среди листвы.

— Отец, давай уйдем отсюда, — потянул он отца за гимнастерку. — Давай спрячемся где-нибудь…

— Чего ты, грозы испугался? — спросил отец.

— Убежим в лес, на пасеку к деду Мичашу. Страшно здесь.

Илья Трофимович ласково погладил сына по голове.

— Нет, сынок, — сказал он, — мне нельзя. Нельзя оставить исполком: в конторе разные важные бумаги, во дворе полный амбар хлеба. Я должен их охранять. Ничего, отобьемся — не впервой.

— Отец, но ведь тебя убьют!

У Ильи Трофимовича самого сердце не на месте. Он чувствует, что опасность уже у порога, но, подавляя тревогу, подошел к другому окну и тоже раскрыл его.

— Вот видишь, ничего страшного, — стараясь говорить спокойно, сказал отец.

В этот момент совсем рядом ударил гром, и весь дом дрогнул. Отец бросился закрывать окно, но навстречу ему из темного сада грянул выстрел. Оконное стекло звякнуло и разлетелось вдребезги. Отец отскочил в сторону. Со двора послышался громкий шум, кто-то взбежал на крыльцо, и лестница загудела от топота многих ног.

— Якуш, тебе здесь нечего делать. Беги домой! — быстро сказал Илья. — Беги! Чего стоишь!

Якуш метнулся к выходу, но тут дверь распахнулась настежь, и в комнату ворвались вооруженные люди. Впереди всех, размахивая наганом, бежал длинноволосый, словно поп, человек в очках и тужурке с золотыми пуговицами. На его груди болтался обрывок черной ленты.

— A-а, не ожидали?! — крикнул он с порога. — Хватит, похозяйничали, диктаторы! Теперь мы — хозяева! Анархия — мать порядка!

А вокруг него бесновались пьяные рожи, стараясь перекричать друг друга:

— Попался, комиссар!

Якуш мог бы незаметно выскользнуть на лестницу — на него никто не обращал внимания, но его ноги как будто приросли к полу.

Бандиты, как стая голодных волков, размахивая винтовками, обрезами и револьверами, надвигались на председателя исполкома. Илья Трофимович отступал в угол. Поравнявшись с дверью в соседнюю комнату, он резким ударом каблука распахнул ее и в тот же миг сунул руку в карман. Якуш увидел в руке отца черный наган. Раздался выстрел. Один из бандитов вскрикнул и рухнул на пол лицом вниз. Илья Трофимович шагнул в раскрытую дверь; из соседней комнаты послышался звон разбитого стекла.

«Прыгнул в окно», — догадался Якуш.

Вслед председателю загремели выстрелы и понесся истошный крик:

— Убегает!

— Держи!

— Лови!

Толкаясь, крича, несколько бандитов попрыгали в

окна вслед за отцом.

Теперь крики неслись из темного сада:

— Вот он! Здеся!

— Хватай!

В кустах завязалась борьба. Послышался глухой револьверный выстрел, потом второй.

— Стреляет, гад! — визгливо крикнул кто-то, а затем Якуш услышал стон.

— Ой, убил… Помираю…

Схватка в кустах стала ожесточеннее. Теперь уже все бандиты высыпали в сад.

Якуш проскочил на веранду. Там, внизу, ломая кусты, метались озверелые, рычащие тени: человек десять смертным боем били одного, еле стоящего на ногах посредине.

— Где ключи? — допытывались бандиты.

— Открой амбары!

— Я не знаю, где ключи, — слышит Якуш ответ отца.

— Не знаешь? А ну, родимые, дайте вдарю еще разок, может, вспомнит!

— Отец! — не выдержав, крикнул Якуш, прыгнул на одного из бандитов и изо всех сил замолотил кулаками по широкой спине.

Бандит легко стряхнул с себя мальчика:

— А этому большевистскому отродью что надо?

— Дай ему по шее, чтобы знал, — посоветовал кто-то.

— Чего там «по шее»! Прикончить — и дело с концом, — услышал Якуш голос Павла Гордеевича и в тот же миг почувствовал сильный удар по затылку, от которого загудело в голове и все вокруг полетело кувырком.

Якуш без памяти свалился под куст.

* * *

Когда он очнулся, в саду было пусто. От земли веяло влажной прохладой, с листьев падали тяжелые капли уже кончившегося дождя, а небо сияло тысячами ярких, лучистых звезд.

Якуш поднял голову. Откуда-то доносился пьяный гомон, нестройная песня.

«Свадьба, что ли? — подумал мальчик и огляделся вокруг. Он узнал исполкомовский сад и сразу все вспомнил. — Отец! Где отец? Что с ним?»

Якуш встал на ноги. Тяжелая, словно налитая свинцом голова кружилась. Покачиваясь и спотыкаясь, неуверенными шагами он взобрался на пустую, сумрачную веранду.

Шум несся из окон исполкома. Якуш потихоньку заглянул в ближайшее окно.

Бандиты гуляли. На сдвинутых вместе канцелярских столах стояли бутыли самогона, миски с закуской, повсюду валялись объедки, густой табачный дым облаками плавал под потолком.

Возле окна маячила толстая багровая шея. «Костий Мидяш», — узнал Якуш. Напротив окна сидел деревенский поп — отец Нефед. Он держал в поднятой руке стакан с самогоном и, разглядывая его на свет, мурлыкал себе под нос:

Вечерний звон, Вечерний звон… Как много дум Наводит он…

— «Вечерний звон, вечерний звон…» Чего ты тянешь? Надоело, — склонился к нему анархист в тужурке с золотыми пуговицами. — Думаешь, ты священнослужитель? Да ты самый настоящий анархист! Бросай свое поповское дело и иди к нам! К черту кадило, даешь бомбу и кинжал!