Сад каменных цветов

Смит Дебора

Управляющий похоронного зала унес останки Клары в брезентовом мешке, за ним ушли остальные. Эли, Леон, Карен и я стояли возле пустой могилы. Осенние листья падали нам на плечи, опускались на черную землю, постепенно засыпая яму.

– Я так тебе сочувствую! – Карен обняла меня, потом отстранилась и с тревогой вгляделась в мое лицо. – Как же теперь ты будешь с этим жить.

– Со мной все будет в порядке. Как выяснилось, я справляюсь лучше, чем думала.

Я покосилась на Эли. Его темные глаза смотрели спокойно и грустно. Он

поддерживал меня и торжествовал победу. В этот момент мы были охвачены слишком сильными эмоциями, чтобы пытаться в них разобраться.

Карен коснулась его руки.

– Я сожалею о том, что наша семья сделала с твоей. – Ее голос дрогнул. – Я уверена, если бы моя бабушка была сейчас здесь, она попросила бы прощения за Сван и умоляла бы нас всех понять, как ее сестра могла совершить такой ужасный поступок…

– Мы все – одна семья, – тихо ответил Эли. – И мы так и останемся семьей. Все к этому идет.

Леон откашлялся:

– Боюсь, что «Компании Хардигри» пришел конец. Без Сван и Матильды она никогда не будет прежней. И город тоже изменится.

Я покачала головой и повернулась к Карен:

– Согласно завещанию моей бабушки, теперь компания принадлежит нам с тобой. – Я помолчала. Бабушкин поверенный принес мне копию завещания всего час назад. – И особняк тоже. Теперь мы обе владеем Марбл-холлом.

– О Дарл!

– По-моему, это только справедливо. Они с Матильдой обе были Хардигри по крови. Все принадлежало им обеим, и неважно, знали об этом люди или нет. – Все стояли молча, стараясь осознать то, что я сказала. Я положила руку на плечо Карен. – Но ты уверена, что хочешь остаться здесь?

Она посмотрела на Леона и ответила:

– Да.

– Вот и прекрасно. В таком случае я отдаю свою долю в компании и свою часть поместья тебе. – Я взглянула на Леона. – Вернее, вам обоим.

– Дарл, ты не можешь этого сделать! – горячо возразила Карен, а Леон замотал головой, протестуя.

– Кто-то должен стать хозяйкой поместья, и ты отлично справишься с этой ролью. А Леон просто обязан владеть компанией.

– Но я же не Хардигри, – заметил он.

– Женись на Карен – и ты им станешь.

Моя кузина и Леон задумались. Я догадывалась, что они принимают важное решение, и чувствовала, что Эли смотрит на меня.

– Мы будем приезжать сюда, – продолжала я. – Мы же связаны со строительством Стенд-Толла.

– А может быть, школу построить на этой земле? – предложил Эли. – Пусть хоть что-то хорошее вырастет на ней. Недаром же я расчистил такой большой участок. Пусть Каменный коттедж станет центральным зданием, вокруг которого разместятся остальные. Что ты об этом думаешь?

Я отошла от могилы Клары к мраморному основанию огромной вазы, из которой каскадом падали мраморные цветы, лишь имитирующие жизнь. Мне показалось, что они ожидают волшебного превращения, которое им готовы были подарить мы с Эли.

– Я думаю, что это будет замечательно!

* * *

Тела

Сван и Матильды были выставлены для торжественного прощания в большой парадной гостиной Марбл-холла. Я просидела рядом с ними все утро одна, а теперь стояла в библиотеке, машинально теребя подвеску Хардигри. Запаянная когда-то бабушкой золотая цепочка все еще обвивала мою шею. Через час мне предстояло открыть двери для тех, кто придет проститься со Сван и Матильдой. Цветы и визитные карточки буквально затопили дом.

Карен сбежала на ферму Леона и плакала там. Я едва держалась на ногах от горя, от усталости, сгибаясь под тяжестью невыполненного долга. Нам с Эли почти не удалось побыть наедине и поговорить за те два дня, что прошли после смерти Свак и Матильды. Нам слишком много надо было сказать друг другу. Мы не знали, с чего начать, и могли только надеяться, что слова помогут нам освободиться от груза прошлого. Мне казалось, я понимала, что именно сдерживает нас…

В дверь постучали, и в библиотеку с мрачным видом открыла дверь Глория. Она всегда с симпатией относилась к Карен и перенесла свою привязанность именно на нее, а не на меня.

– К вам посетители, мэм.

Вошли Эли, Энни Гвен и Белл. Муж Белл Элтон остался с ребенком в Бродсайде. Накануне он прилетел в Бернт-Стенд, и супруги наконец помирились.

Я сдержанно посмотрела на Эли, который показался мне странно чужим в строгом темном костюме. Он был явно встревожен моим желанием поговорить с его матерью и сестрой наедине. Эли не мог знать, что я задумала, и тревожился не напрасно. Я и сама боялась предстоящего разговора.

– Бедное дитя! – Энни Гвен подошла ко мне и крепко обняла.

– Это просто чудо, что вы не испытываете ко мне ненависти за то, что я Хардигри, – устало сказала я, обнимая ее в ответ.

– Как мы можем обвинять тебя за то, что сделала твоя бабушка?! – воскликнула Белл.

«Посмотрим, что ты скажешь потом», – пронеслась у меня шальная мысль. Я обошла стол Сван, поднялась на цыпочки и достала с книжной полки крафтовый конверт с написанным мною признанием. Эли быстро сообразил, что я намерена сделать. Он мгновенно оказался рядом и схватил меня за руку, но я покачала головой, пытаясь сглотнуть стоявший в горле ком.

– Я должна это сделать. Иначе между нами останется тайна. А я не хочу больше никаких тайн.

– Черт побери! – негромко выругался Эли. – Кое о чем стоит иногда промолчать, иначе причинишь людям еще больше боли.

– Я слишком сильно люблю тебя и твою семью, чтобы и дальше скрывать правду. – Я повернулась к Энни Гвен и Белл, протянула им конверт и пояснила: – Я еще ребенком знала все о смерти Клары. Здесь все подробно описано. Я всегда знала, что именно бабушка убила ее. Но я слишком боялась, чтобы рассказать кому-то. – Моя рука задрожала, и я положила конверт на письменный стол. – Я должна разделить с ней вину за то, что она совершила.