Сад на краю
Шрифт:
– Говоря о растениях… – взгляд Альбины стал отрешённым, направленным в прошлое. – Когда-то давно я видела один повторяющийся сон. Там был сад. Очень красивый и необычный: нигде и никогда не доводилось видеть столько различных растений в одном месте. Я часто заглядывала туда, но не осмеливалась зайти. А ещё там был юноша… – Она сделала паузу. – Я уже забыла его внешность: сны прекратились с тех пор, как ты родилась. Но помню глаза. Ярко-зелёные. Как молодая трава. Он всегда был один и с большим старанием ухаживал за тем местом. Иногда я… Жалею, что так и не подошла к нему.
Азалия сглотнула. Поверхностное
Пришло время признать ещё одну правду, от которой Азалия отворачивалась долгие годы: мамина аура всегда отличалась от человеческой.
***
Белая не знала, как выглядит местность вокруг сада Создателя. Она всегда попадала сюда при помощи перемещения и таким же образом уходила, потому что и без того много времени теряла впустую, продолжая посещать разные точки мира – ничего там не менялось. В лучшую сторону.
В бесчисленном количестве других миров уже было пройдено бесчисленное количество путей развития. И ни одного полностью мирного. Все воевали. По религиозным причинам тоже. Белой претило насилие, но с ним – неотъемлемой частью жизни – оставалось только смириться. И терзаться противоречивыми чувствами.
В каждом мире можно найти что-то красивое. Этот – не исключение. Если отойти от пропахших кровью святых мест, можно увидеть, как ювелиры, кузнецы, архитекторы, художники, скульпторы, музыканты и все прочие творцы, не зная нужды, полностью отдавали себя процессу и создавали прекрасные произведения искусства. Или уединиться с природой, от которой воистину захватывало дух, словно Создатель с особой любовью прорисовывал каждую деталь. В такие моменты становилось понятнее, почему он не решался оставить мир. Без Создателя потускнеет всё: и подпитываемая отобранными у него силами тьма, и созданный им свет.
Среди пышных душистых пионов хотелось лечь и забыть обо всём плохом. Белая гладила цветы, а перед глазами стояла картина покинутого поля битвы. Чем благословеннее была земля, тем чаще проливалась на ней кровь. Народы поняли: если молитв и артефактов перестало хватать, нужно просто отобрать чужие. Чтобы вновь стать лучшим, достаточно сделать хуже другим. Так проще и зачастую быстрее.
– Когда-то я спрашивала тебя, почему ты не покинул мир, – тихо начала Белая, переводя взгляд на Безымянного. – Но почему ты… Не выходишь к миру, а всегда находишься в саду? Разве не хочешь сам узнать, что в нём происходит? Может, тогда… Ты бы смог решить, как будет лучше для детей? Ведь однажды придётся принимать какое-то решение.
Двойственность могла растерзать мир сильнее, чем уход Создателя, ведь тот означал не гибель, а угасание, потерю прежнего уровня. Без благословения жизнь не заканчивается. Но сейчас с ним народы творили худшее в погоне за лучшим.
– Я не могу увидеть свой мир. – Он качнул головой. – Только почувствовать. И дело не только в данной детям свободе.
– Тогда в чём? – спросила Белая, внутри похолодело от нехорошего предчувствия.
Безымянный поджал губы, отвёл взгляд. Нервно сжал тогу и очень медленно, нерешительно приподнял, обнажая скованные кандалами лодыжки.
– Они зачарованы. Я не могу выйти за ограду. Как и снять их. – Тяжело сглотнув,
Поманив за собой, Безымянный направился в противоположную от входа сторону. Ошарашенная Белая последовала за ним. Бог в кандалах. Всякое повидать довелось, но не такое. И сад уже не казался столь же прекрасным, как раньше, ведь на деле являлся не убежищем, способом скрыться от жестокости, грязи, последствий собственного выбора, а тюрьмой. Красивой, просторной, но всё-таки клеткой.
Лишь сейчас Белая уловила слабое позвякивание цепи. И осознала: Безымянный всегда следил, чтобы тога не задралась. Очень осторожно двигался, если становилось слишком тихо. И никогда не доводил до границ сада, под любым предлогом меняя маршрут.
– Вот мой выход, – горестно объявил он, указывая на край утёса. – В некотором смысле я могу покинуть сад, но тогда покину и мир.
Снизу доносился шум волн, разбивающихся о камень. Белая в смятении посмотрела вниз. Высоко. Без особых сил падение не пережить. У Создателя был шанс даже без всемогущества, но не тогда, когда из него постоянно вытягивают благословения.
– Да что же… Как же ты оказался в этой точке? – пробормотала Белая, отшатнувшись от края и обняв Безымянного. Прижалась крепко, будто боялась, что кто-то из них сделает шаг с утёса. – Кто сделал это с тобой? И почему ты с этим смирился?
– Больше всех в моём заточении виноват я сам. Когда придёшь в следующий раз… – Он прижался щекой к виску Белой. – Я расскажу тебе кое-что об истории мира.
========== Глава 16. Мы не знали друг друга до этой зимы ==========
Глядя на высокое здание в деловом центре Небелфлена, Роза задавалась вопросом, как её мать во всё это ввязалась. Для родных и знакомых Линнея работала журналистом – отсюда и приятели из сферы. Ей сообщили, что это место – служба безопасности. Не очень-то похоже на издательство.
«Значит, не просто так она словила ту пулю», – подумала, заходя внутрь.
– Удостоверение личности, пожалуйста.
Передав документ сотруднику за стойкой, Роза осмотрелась. Очень… Обычно. Он определённо не имела представлений, как положено выглядеть внутри службам безопасности, но на первый взгляд отличий от любого типичного современного бизнес-центра не найти. Контрольно-пропускной пункт в научно-исследовательском институте, куда она ходила послушать выступление подруги, выглядел строже и опаснее.
«А у них, насколько помню, даже уровня секретности не было».
– Можете проходить. Вам на тринадцатый этаж, кабинет тысяча двести тридцать семь. Сейчас налево к гардеробу, потом прямо и к лифтам направо.
– Да, спасибо, – поблагодарила Роза, забирая удостоверение.
Светлые чистые коридоры, изредка проходящие мимо сотрудники в офисной одежде. Всё так… Нормально? Только ощущалась эта нормальность непривычно на грани с неправильным. Потому что не соответствовала принятой у людей. До Розы медленно дошло осознание: если сейчас она превратится в лисицу, ничего не случится. Не придётся никого обманывать. Скрываться. Судорожно решать, как уменьшить последствия неосторожного раскрытия сущности. Ведь здесь она тоже вписывается в норму.