Сад принцессы Сульдрун
Шрифт:
– Как… странно! – неуверенно ответила Глинет. – У тебя в глазах круги золотого света, один внутри другого, разделенные темными полосками.
– Это пчелы! Они наполнили мои глаза жужжанием и медом!
– Друн, бедный Друн! – Глинет обняла его, поцеловала и постаралась утешить как умела. – Почему они такие злые?
– Я знаю почему, – упавшим голосом ответил Друн. – Семь лет сплошных неудач. Интересно, что еще со мной стрясется? Тебе лучше держаться от меня подальше…
– Друн! Как ты можешь такое говорить?
– …чтобы не упасть в ту же яму, куда я обязательно упаду.
– Я тебя никогда не брошу!
– Глупости! Я уже хорошо
– Но я тебя люблю больше всех на свете! Мы как-нибудь выживем! И когда пройдет семь лет, тебе всегда будет сопутствовать удача!
– Но я ослеп! – закричал Друн, снова не в силах сдерживать дрожь в голосе.
– Слепота может быть временной. Она вызвана волшебством – значит, волшебство может тебя исцелить. Как ты думаешь?
– Надеюсь, ты права. – Друн сжал в руке талисман: – Хорошо, что я не знаю страха – даже если мне самому тут нечем гордиться. Подозреваю, что в глубине души я жалкий трус.
– С талисманом и без талисмана – ты отважный, Друн, и мы с тобой выживем в этом мире, так или иначе.
Друн немного подумал и вынул из сумки кошель:
– Лучше тебе его носить. А то мне опять повезет и его стащит какая-нибудь ворона.
Глинет заглянула в кошелек и ахнула от удивления:
– Нерульф вытряхнул его, я сама видела! А теперь в нем снова три монеты – золотая, серебряная и медная!
– Это волшебный кошель. Пока он не потеряется, по меньшей мере бедности мы можем не опасаться.
Глинет спрятала кошелек под лифом:
– Я уж постараюсь, чтобы он не пропал. – Она взглянула вдоль тропы: – Может быть, лучше найти этот пруд и сказать дриадам, какую ужасную ошибку они совершили…
– Ты их не найдешь. Они бессердечны, как феи, или еще хуже. Того и гляди они и тебе устроят какой-нибудь подвох. Давай уйдем отсюда.
Ближе к вечеру они вышли к развалинам христианской часовни, построенной давно забытым проповедником. Неподалеку росли сливовое и айвовое деревья, усыпанные плодами. Сливы уже созрели; айва, хотя и приятная на вид, оказалась кисло-горькой и вяжущей язык. Глинет нарвала много слив, и на этот раз им пришлось довольствоваться таким однообразным ужином. Глинет собирала траву, чтобы приготовить подстилку среди камней развалившейся стены, а Друн сидел, уставившись в пространство над рекой.
– Лес кончается, – сказала Глинет, чтобы подбодрить спутника. – Мы скоро окажемся среди цивилизованных людей. А тогда у нас будут хлеб и мясо, молоко и настоящая постель.
Закат вспыхнул над Тантревальским лесом и понемногу померк. Друн и Глинет улеглись на подстилку и вскоре заснули.
Ближе к полуночи полумесяц, всходивший над рекой и зыбко отражавшийся в воде, озарил лицо Глинет и разбудил ее. Согревшаяся и сонная, она лежала, прислушиваясь к сверчкам и лягушкам… Ее внимание привлек далекий отзвук частого топота. Топот приближался, к нему прибавились позвякивание цепей и скрип кожаных седел. Глинет приподнялась на локте и увидела, как по дороге вдоль реки неслась дюжина всадников. Они скакали, низко пригнувшись в седлах, в плащах, развевавшихся за спиной; лунный свет позволял различить старомодные мечи и обтянутые черной кожей шлемы с болтающимися наушниками. Один из всадников, почти уткнувшийся лицом в гриву коня, повернул голову, чтобы взглянуть в сторону Глинет. На мгновение луна осветила его бледное лицо – и кавалькада умчалась прочь.
Глинет снова опустилась на траву и наконец заснула.
На рассвете Глинет тихонько встала и попыталась извлечь искры из найденного кусочка кремня, чтобы развести костер, но не добилась успеха.
Друн проснулся и удивленно вскрикнул, но тут же замолчал. Через некоторое время он сказал:
– Значит, это был не сон.
Глинет заглянула ему в глаза:
– Я все еще вижу золотые круги. – Она поцеловала Друна: – Не унывай, мы найдем какой-нибудь способ избавить тебя от этого наговора. Помнишь, что я говорила вчера? Волшебство тебя ослепило, волшебство же тебя и вылечит.
– Ты права, конечно, – неуверенно отозвался Друн. – В любом случае что тут поделаешь? – Он поднялся на ноги, но почти сразу споткнулся о корень и упал. Падая, он размахивал руками, чтобы удержаться, и случайно зацепил цепочку с талисманом. Цепочка порвалась и куда-то улетела вместе с черным камнем в оправе.
Подбежала Глинет:
– Ты ушибся? Ой, ты поранил колено, оно все в крови!
– Черт с ним, с коленом! – сдавленно произнес Друн. – Я потерял талисман! Порвал цепочку, и теперь он пропал!
– Никуда он не убежит, – резонно заметила Глинет. – Прежде всего давай перевяжем колено, а потом я найду твой амулет.
Она оторвала полоску материи от нижней юбки и промыла царапину водой из родника, сочившегося в развалинах.
– Теперь пусть подсохнет, мы наложим аккуратную повязку, и ты сможешь резвиться пуще прежнего.
– Глинет, пожалуйста, найди талисман! Его может стащить какая-нибудь мышь – и тогда будет поздно!
– И это будет самая храбрая мышь на свете! Завидев эту мышь, кошки и совы будут в ужасе разбегаться и разлетаться. – Она похлопала Друна по щеке: – Хорошо, сейчас я его найду… Должно быть, он улетел куда-то сюда… – Опустившись на четвереньки, Глинет принялась искать амулет и почти сразу заметила его. К несчастью, черный камень ударился об обломок стены и разбился.
– Ты его видишь? – беспокоился Друн.
– Кажется, он упал в пучок травы. – Глинет нашла маленький гладкий окатыш и изо всех сил вжала его в оправу. Пользуясь камнем побольше, с острым краем, она плотно загнула край оправы так, чтобы окатыш не вываливался и не болтался. – Ага, вот он, в траве! Нужно починить цепочку. – Глинет соединила звенья цепочки и, к огромному облегчению Друна, повесила амулет ему на шею. – Вот и все, теперь он как новый!
Они позавтракали сливами и продолжили путь вдоль реки. Деревья росли все реже – лес постепенно превратился в отдельные рощи, разделенные лугами, поросшими высокой, волнующейся под ветром травой. У дороги повстречалась брошенная хижина, изредка служившая убежищем пастухам, не боявшимся пригонять стада в места, где водились лесные волки, гризвольды и медведи.
Миля за милей дорога уходила вдаль, и наконец они подошли к уютному двухэтажному каменному домику с цветами в ящиках под верхними окнами. Каменная ограда окружала небольшой сад, где росли незабудки, желтушники, анютины глазки и голубиная ворсянка. Пара дымовых труб с колпаками торчала высоко над двумя коньками чистой соломенной крыши. Дальше по дороге, в низине, можно было заметить целое скопление домиков из серого камня. В огороде полола сорняки старуха в длинном черном платье с белым передником. Она выпрямилась, чтобы взглянуть на идущих из леса детей, покачала головой и вернулась к работе.