Сад принцессы Сульдрун

Вэнс Джек Холбрук

На виселице болтались, темнея на фоне неба, вытянутые силуэты шести мертвецов. Глинет и Друн поспешили вперед, но тут же снова остановились. На низком пне сидел высокий тощий человек с длинным костлявым лицом, в темном костюме. На нем не было шляпы; его матово-черные жесткие волосы, коротко подстриженные, подчеркивали остроконечную форму черепа.

И окружающая обстановка, и человек этот показались Глинет зловещими; она предпочла бы пройти мимо, вежливо поздоровавшись,

но встречный поднял руку, чтобы задержать детей:

– Не откажите в любезности, голубчики, скажите, что нового нынче в Вукине? Я просидел здесь три дня и три ночи – а эти господа упрямо продолжают висеть.

– Мы не слышали никаких новостей, сударь, кроме того, что недавно повесили шестерых разбойников, но это вам и так известно.

– А почему вы здесь сидите три дня и три ночи? – с обезоруживающей простотой спросил Друн.

– Хей-хо! – пронзительно-высоким голоском пропел тощий человек. – Мудрецы-теоретики утверждают, что каждая ниша в общественной структуре, какой бы узкой она ни была, обязательно заполняется. Должен признаться, моя профессия носит специализированный характер – настолько специализированный, что у нее еще нет наименования. Но в занятии моем нет на самом деле ничего замысловатого: я жду под виселицей, пока труп не упадет, после чего получаю в свое распоряжение одежду и другие ценности, принадлежавшие покойнику. У меня мало конкурентов; работа скучная и таким способом на разбогатеешь. Тем не менее я честно зарабатываю на хлеб – и по меньшей мере у меня есть время сидеть и мечтать.

– Любопытно! – подытожила Глинет. – Всего хорошего, сударь.

– Одну минуту. – Тощий субъект оценивающе пригляделся к висящим над ним силуэтам. – Кажется, номер второй уже поспел. – Он подобрал инструмент, валявшийся у виселицы, – длинный шест с развилкой на конце. Нажав развилкой на веревку непосредственно над узлом петли, он хорошенько встряхнул повешенного. Тот продолжал болтаться, как прежде.

– Если хотите знать, меня зовут Нахабод, а иногда кличут Костлявым Хватом.

– Замечательно! А теперь, если вы не против, мы пойдем.

– Подождите! Я хотел бы поделиться соображениями, способными вас заинтересовать. Взгляните еще раз на второго слева – это старый плотник Тонкер, загнавший два гвоздя в голову своей матери. Упрямец, каких мало, до последнего вздоха! Следует отметить… – субъект указал шестом на повешенного и придал голосу дидактический оттенок, – темно-лиловый кровоподтек вокруг шеи. Это обычное явление на протяжении первых четырех дней. Затем наблюдается багровое покраснение, за которым следует характерная известковая бледность, свидетельствующая о готовности трупа сорваться с петли. Именно бледность Тонкера заставила меня предположить, что он уже поспел. Сегодня, однако, еще рано – он упадет завтра, а за ним созреет Танцор Пильбейн, грабивший на этой дороге тринадцать лет. Он и продолжал бы спокойно этим заниматься, если бы Нуминанте не застал его спящим, в связи с чем Пильбейн станцевал последнюю джигу. Рядом висит фермер Кэм. Именно здесь, на этом перекрестке, прокаженный прошел перед шестью дойными коровами Кэма, и все они лишились молока. Так как закон запрещает проливать кровь прокаженных, Кэм облил прохожего маслом и поджег. Говорят, объятый пламенем прокаженный сделал четырнадцать прыжков и упал, обугленный, в трех милях отсюда, в Лумарте. Нуминанте предпочел слишком строгое истолкование закона, и теперь Кэм болтается в петле. Второй справа, номер пятый, – Боско, знаменитый повар. Много лет он терпел причуды старого лорда Тремоя. Однажды, будучи в проказливом настроении, он помочился в суп его сиятельства. Увы! О его преступлении донесли три поваренка и кондитер. Результат налицо –

Боско повешен.

– А крайний слева? – спросила Глинет, невольно заинтересованная, вопреки отвращению.

Костлявый Хват постучал шестом по ногам мертвеца:

– Это дружище Пиррикло – грабитель, отличавшийся выдающейся наблюдательностью. Он умел пристально взглянуть на жертву… – тут Нахабод резко наклонился к Друну, выставив голову вперед, – вот так! – Нахабод так же угрожающе повернулся к Глинет: – И в ту же секунду угадывал, где укрывательница прячет драгоценности. Полезнейший талант! – Нахабод скорбно покачал головой, сожалея об утрате неповторимого гения.

Друн инстинктивно нащупал амулет; Глинет бессознательно прикоснулась пальцами к лифу, под которым был спрятан волшебный кошель.

Костлявый Хват, казалось, был всецело поглощен созерцанием шести мертвецов:

– Бедняга Пиррикло! Нуминанте вздернул его в расцвете лет, и теперь я жду возможности снять с него костюм. В данном случае я не потрачу время зря – Пиррикло одевался у лучших портных и требовал, чтобы каждый шов простегивали три раза. Так как мы с ним примерно одинакового сложения, может быть, я даже сам буду носить этот костюм.

– А шестой кто такой?

– Этот? Никто, в сущности. Матерчатые сапоги, одежда в заплатах – оборванец, да и только… Виселицу сию не зря называют «Великолепной шестеркой». И закон, и традиции запрещают вздергивать на этом древнем эшафоте меньше шести человек за раз. Зубоскал и бездельник по прозвищу Сероухий Йодер стащил яйца из-под черной несушки вдовы Ходд, и Нуминанте решил его повесить в нравоучительных целях, а также потому, что требовался шестой висельник – впервые в своей никчемной жизни Сероухий Йодер оказался чем-то полезен! Он встретил смерть безрадостно, но по меньшей мере как человек, в конце концов нашедший истинное призвание, – а ведь не каждый из нас может этим похвастаться!

Глинет с сомнением кивнула. Замечания Нахабода становились слегка напыщенными, и Глинет подозревала, что тощий мародер забавляется за ее счет. Она взяла Друна за руку:

– Пойдем – до Лумарта еще три мили.

– Вполне безопасные три мили – с тех пор как Нуминанте восстановил порядок и законность! – заверил их Костлявый Хват.

– Еще один вопрос. Не могли бы вы сказать, где собираются мудрецы и волшебники?

– Конечно могу. В тридцати милях за Лумартом – город Фундук, где друиды справляют празднества и устраивают ярмарку. Как раз через две недели там должно состояться великое торжество друидов, Луграсад!

Глинет и Друн двинулись дальше по дороге. Они не прошли и полмили, как у них за спиной из зарослей ежевики выскочил высокий тощий разбойник. На нем были длинный черный плащ и плоская черная шляпа с чрезвычайно широкими полями; черная маска скрывала все лицо, кроме глаз. В высоко занесенной левой руке он держал блестящий кинжал.

– Стойте! Отдавайте все, что у вас есть! – хрипло закричал бандит. – Или я разрежу вам глотки от уха до уха!

Он надвинулся на Глинет, запустил руку ей за корсаж и схватил кошель, спрятанный на груди. Повернувшись к Друну, разбойник снова сверкнул кинжалом:

– Отдавай все имущество, быстро!

– Это мое имущество, а не ваше.

– Ошибаешься, приятель! Я заявляю, что мне принадлежит все, что существует в этом мире! Всякий, кто пользуется любым имуществом без моего разрешения, навлечет на себя мой безжалостный гнев. Разве не в этом заключается справедливость?

Ошеломленный Друн не мог найти слов; тем временем разбойник ловко сорвал с его шеи цепочку с амулетом:

– Фу! Это еще что? Ладно, разберемся на досуге. А теперь ступайте прочь и не забывайте полученный урок! Впредь будете осторожнее.