Сага-фэнтези о Синдбаде-мореходе и его друге Ибн-сине
Шрифт:
— Скоро будем на месте, — объяснил Намубе знаками Синдбад, — Дом моего друга стоит на центральной площади, а она — за следующим поворотом.
Спустя пару минут отряд действительно выехал на большую тёмную площадь, залитую лишь сумрачным светом мерцающих звёзд. В центре площади возвышался буддийский храм и башня минарета Аль-Фаришь. Дом Ибн-Сины располагался на восточной стороне площади, поэтому его не было видно за стенами храма. Однако с той стороны до всадников донеслись возбуждённые голоса и мельканье отблесков огня.
Синдбад насторожился.
Предчувствуя недоброе, Синдбад выхватил саблю и послал арабского скакуна с места в карьер.
— За мной!
Отряд обогнул храм и перед Синдбадом открылась страшная картина: десятка два исступлённых оборванцев-фанатиков, вооружённых кто чем попало, под свет факелов пытались взломать ворота в доме Ибн-Сины. При этом головорезы оглашали площадь дикими выкриками:
— Смерть колдуну!
— Сжечь логово чародея!
— Неверная собака! Сдохни!
Ворота трещали, но пока держались. Из раскрытых окон верхних этажей дома учёного слуги лили на осаждающих кипяток и сыпали груды камней. Однако это только распаляло оборванцев, не принося им ощутимого урона.
Видя их слаженные и умелые действия, Синдбада озарила догадка, что нападавшие никакие не фанатики и не бродяги, а скорее всего — шайка переодетых разбойников. Это обстоятельство наводило на некоторые мысли, но раздумывать было некогда и он отдал приказ атаковать бандитов.
Благодаря Провидению, что появился в нужном месте и в нужное время, Синдбад выхватил саблю из ножен, первым вклинился в разъярённую толпу и принялся кромсать разбойников направо и налево. Его телохранители не отставали от своего капитана ни на шаг. Вспомнив свои недавние бои на арене цирка, они с удовольствием обрушились на грабителей, с гиканьем рубя буйные головы врага короткими дакийскими мечами.
Внезапное нападение ошеломило переодетых в оборванцев разбойников. Дико взвыв, часть из них трусливо бросилась врассыпную. Зато остальные оказались покрепче. Кинув взламывать ворота, они в свою очередь напали на отряд Синдбада, повыхватывав из рубищь спрятанные до поры мечи и кинжалы.
Завязалась настоящая битва. Несмотря на численное меньшинство, телохранители во главе с мореходом тем не менее превосходили противника в боевом мастерстве. Вскоре большая часть разбойников полегла под их молниеносными разящими ударами.
В этот миг откуда-то из тёмного проулка появился одетый во всё чёрное высокий бородач с кожаной повязкой на правом глазу. Он что-то грозно закричал, бросился наперерез убегающим, размахивая кривой саблей, и сходу зарубил двух возглавлявших отступление трусов. Остальные разбойники остановились как вкопанные. Не желая разделить ужасную участь заводил, они развернулись и с яростными криками накинулись на всадников с тыла.
Схватка
Синдбад в ярости зарубил двоих разбойников, пытавшихся стащить его с седла крючьями, но подоспело ещё четверо. Эти окружили его со всех сторон не переставая осыпать дротиками. Он, конечно, ловко уклонялся, но долго так продолжаться не могло…
В этот миг на глаза Синдбаду попался притаившийся в тени главарь, который зорко наблюдал за своими подчинёнными, корректируя их действия громкими распоряжениями. Капитан мгновенно осознал, что если убрать эту центровую фигуру с игрового поля, то все оставшиеся "пешки", предоставленные самим себе, непременно разбегутся. До главаря было далековато, но Синдбад не раздумывал.
Увернувшись от очередного дротика, он выхватил кинжал из ножен и метнул его в одноглазого. Это оказался совершенно фантастический бросок. Клинок просвистел в воздухе и через секунду вонзился тому в незакрытый повязкой глаз, войдя в мозг по самую рукоятку.
Увлечённый схваткой, главарь бросок проморгал. Он схватился за лицо руками, прошипел проклятие, и замертво рухнул у стены. Его гибель послужила оставшимся в живых разбойникам сигналом к отступлению. Как и предвидел Синдбад, шайка бросилась наутёк, побросав оружие.
Но телохранители были начеку и не дали им уйти. Пришпорив лошадей, эфиопы во главе с нубийцем догнали беглецов и на скаку посекли всласть. Только единицам удалось спастись от резни. Возле ворот Ибн-Сины осталось лежать полтора десятка трупов и с полдю жины раненых.
Слуги в окнах при виде такой развязки захлопали в ладоши, громко приветствуя освободителей словами благодарности. Ворота распахнулись, из них навстречу Синдбаду в окружении вооруженной челяди вышел сам хозяин дома — учёный Ибн-Сина.
— Ну кто ещё во всём Багдаде способен совершить такой меткий бро сок кинжалом в абсолютной темноте, как не мой друг, Синдбад! — воскликнул он, раскинув руки.
Синдбад направил к нему скакуна, спрыгнул с седла и угодил прямо в объятия учёного.
— Я рад, что поспел во-время! Но что тут произошло? Почему эта шайка напала на тебя?
Ибн-Сина тем временем взял факел у одного из слуг и склонив шись над трупом одноглазаго, вырвал из раны кинжал Синдбада.
— Возвращаю тебе твоё оружие, брат мой, ибо отныне по законам востока ты — брат мне названый!
Затем он сорвал повязку и вгляделся в мёртвое лицо главаря.
— Ба-ба-ба! Да это же Селим! Главарь одной из самых кровожадных шаек Багдада. Те ещё головорезы! Он непосредственно и напрямую подчиняется Калифу Багдада, а это значит, что разбойники напали на мой дом не без его ведома, а может быть и по его прямому науще нию.