Сага листвы
Шрифт:
Мрачно окинул взглядом растерявшегося некроманта и, не говоря больше ни слова, ринулся к люку, больно задев плечом Хельгу. Девушка отскочила, непонимающе посмотрела на кривившегося деда и глубоко вздохнула, чтобы не разреветься. То ли от боли, то ли от обиды, а, может, из-за чего еще.
— Простите моего внука, господа, — неожиданно мягко сказал призрак. — Он иногда бывает слегка… экстравагантен, но, по сути, неплохой мальчик. Не то, что его матушка. Впрочем, вам вряд ли интересны наши семейные дела…
Салзар двинулся с места, мимоходом
— Мы… мы понимаем. Наверное.
— Вот и хорошо, — скульптор колыхнулся, точно сохнущее под солнцем белье. — Вы сейчас по лестнице спускайтесь, а я Катаржину крикну. Она вас внизу встретит да почивать проводит.
— Спасибо вам, лорд эйп Леденваль, — тихо сказала девушка, глядя, как призрак дымком убирается в портрет красивого пожилого элвилин с густыми соболиными бровями. Прерывисто вздохнула, и они с Салзаром пошли с чердака.
Глава 7
Мидеса разбудил запах — горьковатый, будоражащий. Некромант приоткрыл один глаз и увидел знакомую горничную, выставляющую на чайный столик у окна серебряный кофейник. За ним последовали изящные чашечки, расписанные лебедями и покрытое высокой крышкой блюдо.
— Доброе утро, милорд, — рыженькая повернулась и одарила Мидеса сияющей улыбкой. — Простите, что разбудила, но хозяин распорядился всех кормить.
Девушка раздвинула плотные занавески, распахнула окно, и в комнату ворвался поток свежего, влажного воздуха и солнечного света. Погода, не в пример вчерашнему, стояла изумительная.
— А что за спешка? — поинтересовался Салзар, не торопясь покидать уютное гнездышко, свитое из трех подушек и пары пуховых одеял.
— Кажется, господин эйп Леденваль решил устроить прогулку, — пожала плечами Катаржина и подняла крышку с блюда. К запахам кофе и осеннего утра примешался тонкий аромат ванили. — Извольте пончиков отведать, милорд Мидес, наша повариха прекрасно готовит.
— Кстати, и не только пончики, — донесся от двери радостный голос, и некромант, обернувшись, увидел сияющего, точно начищенный таз, Торуса. — Но остальные шедевры мы попробуем после прогулки, потому как негоже трястись по болотам с набитым брюхом.
— М-м… — неопределенно протянул Салзар и стал медленно выползать из кровати.
— Шевелись, — элвилин швырнул сокурснику одежду и, мимоходом шлепнув Катаржину пониже спины, первым вцепился в пончик. Салзар натянул на себя длинную иссиня-черную тунику, расшитую серебристыми нитями, и критически одернул подол.
— Привыкай, — подмигнул от стола Торус и протянул Мидесу чашку, — как поговаривает моя незабвенная матушка, гулять, так гулять. Вы хотели экзотики — получите по списку. Элвилинская одежда — номер первый.
Салзар с удовольствием втянул в себя горьковатый запах. Кофе в Даринге был редкостью, причем, редкостью страшно дорогой, позволить которую могли себе очень немногие. Откровенно говоря, сам Мидес пивал этот напиток от силы раза три.
— Матушка
— А что за прогулку ты затеял? — поинтересовался Салзар и прокашлялся — спросонья голос прозвучал хрипло.
— Не сейчас, — пришлый с загадочным видом посмотрел в окно, а потом рассмеялся. — Да нет тут никаких тайн, просто лучше расскажу всем разом, чем каждому по отдельности.
Впрочем, тут же посерьезнел и положил руку на плечо некроманту:
— Мидес, друг, я ведь хотел прощения просить. Вчера не собирался тебя обижать, просто вышло так — не ожидал и не сдержался…
— Да ладно, — отмахнулся Салзар с набитым ртом. Пончики, к слову, оказались, что надо. — Твой дед уже извинился.
— Что он сказал? — вскинулся эйп Леденваль и неодобрительно покосился на потолок, то ли опасаясь застать там шпионящее привидение, то ли посылая деду мысленные ругательства.
— Ничего особенного, сказал, что ты… э… в общем, хороший человек.
Тьфу, то есть, элвилин.
— Угу, — скривился пришлый, плюхнулся в кресло и задумчиво уставился в окно. Мидес дожевал пончик, отхлебнул кофе, а потом решился прервать молчание.
— Торус, а ты не обидишься, если я спрошу, кто была эта девушка? Та… статуя.
— Нет, — эйп Леденваль тряхнул головой, — в конце концов, это было очень давно. Тебя, да и твоих родителей и на свете-то не было. Хотя, что какие-то сотни лет для элвилин…
Он немного помолчал, задумчиво поковыряв ногтем столешницу, и вздохнул.
— Её звали Нелли. Нелли Сорд. Она была добрая, мягкая и немного наивная… Пожалуй, это была единственная женщина, к которой я когда-то ощутил нечто, похожее на привязанность. А еще у нее был отец. И он был против наших с нею встреч.
Мидес недоверчиво хмыкнул. Образ друга не слишком вязался в его голове с образом робкого возлюбленного, не смеющего пойти супротив воли родителя. Торус недовольно покосился на собеседника, но продолжил:
— Тем не менее, встречались мы довольно долго. И даже были счастливы… до тех пор, пока она не стала требовать большего. В конце концов, я решился увезти ее с собой, подальше от этого дурака Изоила — ее папеньки, забивавшего девочке голову дурацкими постулатами. Прождал весь вечер, там, на берегу Онги, под Меррианом. Она не пришла. А на утро я узнал, что моя Нелли умерла. Ее отец посчитал, что мертвая дочь лучше, чем дочь опозоренная.
Торус пожал плечами и горько усмехнулся:
— Я точно ополоумел тогда, отомстить хотел, да не успел. Потому что за меня в тот же день это сделал Судия, вернее, его приспешники. Изоил был магом, и что-то там у него пошло не так, то ли слишком зарвался, то ли чего не поделил с церковниками. Об одном жалею: что это не мои руки запалили костер под его столбом.