Сага о Копье: Омнибус. Том I

Уэйс Маргарет

Ирвин всунул стрелку в замок, обертывающихся вокруг его запястий цепей. Он вспомнил, что Рейстлин говорил, будто стрелка покрыта смертельным ядом, но это не имело значения. Смерть была лучше, чем сидение здесь и ничего неделание.

Вставив наконечник стрелки в замочную скважину, он пробежал по металлу пальцами, чувствуя наконечник, который входил в первый защелку. Покачивая инструментом, он обошел вторую и третью защелки, пропустивши четвертую, он почувствовал острый укол наконечника на коже.

— Вот оно!

Последняя защелка уступила его осторожным действиям.

Какая — то мягкая пыль, возможно со стрелки, осыпалась на его кожу, но в волнении Ирвин не замечал этого. Он сунул стрелку в карман, отбросил от себя цепи и торжествующе поднялся.

— Хорошо! Вы, парни, следующие!

На протяжении одного короткого, интересного момента, кендер подумал, что может упасть в обморок от внезапной боли, возникшей в голове. Но момент головокружения ушел и боль в голове ослабилась. Ирвин начал в слепую тыкаться по комнате, вытягивая руки пред собой. Он дошел до стены, руки ударились о сырой камень.

— Не волнуйся, Лысый. Я иду.

Он шел вдоль стены, пока под ногами не загремела куча цепей, лежащих на полу.

— Ты здесь! — сказал он наклоняясь, чтобы нащупать кандалы. — Почему ты не говорил мне, где находишься?

Его рука сомкнулась, но не вокруг плоти, а вокруг кости, кости человека уже давно мертвого.

— Я предполагаю, что именно поэтому ты не очень интересовался Диззи.

Ирвин почувствовал себя успокоенным. Он действительно начинал думать, что потерял свой талант рассказчика.

— Ладно, Лысый, извини меня конечно, но я буду уходить отсюда. Я не хочу показаться грубым, но ты действительно не очень хорошая компания.

Ирвин, ни чего не видя, двинулся дальше вокруг камеры, пока не наткнулся на предмет, большой и мягкий, лежащий около стены. Становясь на колени, он сомкнул руки на длинном деревянном предмете, который был ему хорошо знаком.

— Мой хупак! — закричал он. Протянув другую руку, он нашел мешочки. Роясь дальше, он обнаружил — все, что, как ему помнилось, он имел было здесь, включая трутницу и маленький факел. Скоро яркое желтое пламя осветило комнату.

Ирвин внимательно осмотрел камеру. Было еще четыре скелета, прикованных к стене, кроме того, что он нашел. Выглядело, будто они были здесь долгое время. Но, что действительно привлекло его внимание, так это стены. Они были закрыты картинами и гобеленами, золотыми на черном.

— Множество историй! — вздохнул восхищенный Ирвин. Он начал изучать их. — Давным-давно, — сказал он проводя по надписи пальцем, — мир… был целым… и все было… прекрасно. Затем кое-что случилось и начались войны. Дальше ничего не случалось и все думали, что они счастливы, но самом деле — это было не так.

— Тогда настал Катаклизм! — предположил он, глядя на картины большой огненной горы, падающей с неба. — Что затем? Мы возвращаемся, и юноша в красных одеждах строит большой город из белого камня. Нет, это кажется не правильно. Дайте гляну, юноша в черных одеждах обманывает того, что в красных относительно постройки города. А потом юноша в красных одеждах строит город, а юноша в белых помогает.

Ирвин отошел, почесывая голову в замешательстве.

Первую часть истории было легко проследить, она спускалась сверху вниз по стене, но все на что он смотрел дальше расширялось в сотнях направлений по потолку, по стенам по полу, золотые линии вели от каждой картины к большому треугольнику. Все линии вели к большому стилизованному глазу, сделанному из красных, белых и черных цветов, уставившемуся на него из стены напротив треугольника. Все золотые линии в комнате встречались в этом символе.

— Мало историй, — фыркнул Ирвин. — Сюжет зашел абсолютно в никуда, — кендер перекинул свою сумку за спину, устроив его поудобнее, двигая плечами чтобы перераспределить вес. Он собрался выйти из комнаты, когда понял, что кое-чего в его плане спасения не хватает.

— Дверь! Нигде нет двери! Как предполагается я выйду? — потребовал он сердито. — Подожди! Наверно они спрятали дверь, так что я должен буду найти ее.

Ободренный Ирвин начал простукивать хупаком стены, деревянный посох издавал громкий звук в тихой камере. Он систематически работал, обходя камеру вокруг из одного угла в другой.

— Так. Так. Так. Так. Тик. Вот оно!

Он навалился со всей силой на блок, но не смог сдвинуть его. — Может и не оно, — заключил он, опираясь спиной о стену, чтобы передохнуть.

— О-ого, — камень повернулся на скрытых шарнирах, свалив пораженного, но ликующего кендера на пол с другой стороны.

— Карамон, проснись!

Тонкие пальцы впились в плечи молодого мужчины. Он немедленно вскочил. Инстинкты воина заставляли его тело действовать быстрее, чем мозг.

— Я здесь! Я готов! — закричал он, нащупывая руками оружие.

— Не тревожься. Все. Оденься.

Карамон сонно осмотрелся и понял, что он был в удобной комнате в Бренсток — Холле, а не в военном лагере, на который напали орды гоблинов.

— Конечно, Рейст, — он проспал, как он рассудил, несколько часов. — Только дай мне несколько минут, чтоб умыться и побриться, и…

Рейстлин ударил металлическим концом своего посоха о пол с такой силой, что на стенах закачались лампы.

Пораженный Карамон уставился на близнеца. Боль и гнев, заполняли золотое лицо, мерцая в суженых глазах. Воин быстро натянул свою броню, как будто собрался участвовать в сражении.

Рейстлин, не говоря ничего, первым вышел из комнаты на улицу. Он, казалось, превратился в дух возмездия. «Что случилось?» — спрашивал себя Карамон. Люди, которых они встречали идя по улице, уклонялись, переходили на другую сторону, чтобы избежать встречи с волшебником. Братья сели в фургон. Рейстлин скомандовал:

— Улица Западных Ворот.

Возница утвердительно кивнул, хватая вожжи. Фургон двигался по улице в устойчивом темпе. Вопросы жгли язык Карамону, но он сохранял спокойствие. Рейстлин не смотрел на него, с тех пор как разбудил. Маг внимательно разглядывал магазины вдоль дороги, многозначительно игнорируя близнеца. Карамон вспомнил, краснея, как он провел ночь, и подумал, что знает причину плохого настроения брата.