Сага о сотнике. Перстни легатов.
Шрифт:
– Кара господа на тех, кто до похорон почившего в бозе императора обнажит оружие, - ревели проповедники, и рука судьбы вела их вперед.
У германцев были свои боги и гнева чужих они не страшились. Наперерез Петру кинулся гигант, помахивающий на ходу боевым топором.
– Что может твой распятый царь рабов? – крикнул он.
Голос, привычный к шуму битвы, перекрыл и гул толпы. Сейчас срубит голову напрочь, и побежит толпа во все стороны, топча насмерть упавших неудачников.
Мой славный аноним, человек-загадка,
– Вот он, гнев господа! Бей его хулителей! – кинул призыв в массы проповедник, и Рейнский легион, ощетинившись мечами и копьями, стал пятиться под градом камней.
Фульвия со свитой к нам метнулась.
– Плавт предатель! – шепчет на выдохе.
– Девочка, ты чересчур категорична, - наш друг издалека ее успокаивает. – Расскажи просто факты.
– Десятый легион и когорта поддерживают эту старую суку, вашу мамашу! – выдала эта кошка.
– Августейшей госпоже не стоит произносить такие слова, - назидательно произнес Гней.
Тут-то невинное создание ротик открыло. Я в армейских лагерях с самого детства, в двух походах участие принимал, но кое-что впервые слышал.
– Спокойно, - изрекаю, хотя у самого желудок в комок сжался. – Рим не Египет. Это там тетя Клеопатра могла быть царицей. И то, пока рядом был крепкий дядя с мечом, Цезарь или Марк Антоний. Здесь у мамочки этот номер не пройдет. Публика за подобное представление актеров гнилой репой закидает. Если только заявит, что беременна от усопшего императора, быстро выйдет замуж за того же Плавта, и тот будет править как консул империи, до совершеннолетия наследника.
Возможны и другие варианты. В Риме со времен Суллы не вывешивали перечень врагов народа и государства – списки проскрипционные. Но это тоже метод. Выбьют всех, кто о свободах гражданских вспомнит, о выборах свободных и праве владения мечом, а рабам все равно, кто на троне сидит, они в свою миску с похлебкой смотрят. Крови будут реки, но кого такая мелочь волнует?
Гней Фульвию отвлек от раздумий. Посадил к себе на колени – целуются. Нет, ну что за люди? Тут судьба страны решается, а они только о себе думают. А меня кто спасать будет, Аппулей?
У калитки происходит что-то.
– Гости к нам, - отвлеченно произношу, как бы мысль вслух.
Отвлекаю их, а то сейчас бы стали страсти предаваться прямо на месте, будя зависть в окружающих людях. Мимо часовых Плавт протиснулся. Глаза бегают, ах, ты, кот мартовский, членистоногий, куда член, туда и ноги.
– Приветствую тебя, цезарь, счастливый и благодетельный…
Я его взмахом руки прервал. Свой официальный титул и так знаю, а говорить его надо минут пять. Там все собрано. Понтифик храмов, консул и трибун,
– Чем тебя вдова императора прельстила, не спрашиваю. Будь осторожнее, из цикуты смертоносное питье не только греки варить умеют, - говорю своему наставнику в воинском деле. – А мертвым почести один раз воздал, и обещания можно не выполнять.
– Мне много не надо. Вилла на Авентине, легат преторианцев и немного золота. Проще выполнить, чем с ядом возиться, - отвечает. – Но вам с Каракаллой вместе не жить. Не сегодня, так завтра, вы империю в междоусобную войну ввергните. А в казне на нее денег нет.
– Ваши предложения? – Гней спрашивает.
– Сегодня вечером в храме Юпитера Капитолийского собираемся. Жребий кинем, кому из вас на трон, а кому в изгнание. На вечерней заре ждем, - говорит старина Плавт, будущий легат преторианцев.
Как некоторым для счастья мало надо.
– Надо пообедать, пока время есть, - предлагаю.
– На сытый желудок и умирать легче, - поддерживает меня Корнелий.
Фульвия убежала по хозяйству распоряжаться. Благо, кладовые дворцовые, кухня и слуги у нас были. Можно считать, что их мы уже захватили.
– Что там с рукой германца произошло? – Гнея спрашиваю. – Что за гнев божка из Иудеи такой быстрый?
– Не волнуйся, - отвечает варвар, - все под контролем.
Вот так, поговорили. В принципе, загадки нет. Ручная маленькая баллиста камень метнула. Слышал я про Архимеда Сиракузского, механика тирана Сиракуз. Много он крови попортил римлянам во время Пунических войн с Карфагеном. А наши мастера ничего, кроме сцены подвижной для театра и сделать не могут. Бездарности.
– Ты и лучников на крышах так же мог достать? – уточняю.
Он головой кивает.
– И братца твоего тоже, если скажешь.
– Нет, не получится. В храме убивать нельзя, на такое даже Тиберий с Нероном не решались. Взбунтуется чернь против оскорбителя бога. А заходить будем каждый со своего портика. Не пересечемся на улице. И разойдемся так же.
– Давай откажемся от жребия. Пусть Каракалла правит, а мы в странствие отправимся. Мир так велик, и в нем еще много замечательных и свободных мест. Сядем в порту на корабли, и поплывем с попутным ветром. В большой океан!
Эх, мечтатель. А здорово это, выйти за Геркулесовы Столбы, и посмотреть какого там цвета волны. В старых свитках пишут, что зеленого.
– Пройдем вдоль Африки, полные трюмы наберем золота, слоновой кости и алмазов. На носорогов охоту устроим, львов за хвосты подергаем. А потом прямо в Индию. Там местных людишек подчиним, и заживем счастливо, всем на зависть и удивление.
– А что нам тут мешает? Здесь и улицы уже камнем выложены, и водопровод построен. Центр мира, - говорю с усмешкой.