Саксонские и нормандские короли. 450 – 1154 гг
Шрифт:
Несчастные случаи на охоте часто случались в любой стране, так что это вполне могло быть несчастным случаем. Но мы должны принять во внимание две другие возможности — колдовство и убийство. Сначала давайте взглянем на замечательную версию этой истории доктора Мюррей. «Ясно, что его смерти ждали, и рассказ о его последних минутах указывает на то, что он знал: его час пробил. Он не мог заснуть в ночь накануне охоты; он приказал принести в спальню свечи, вызвал туда управляющих двором и начал разговаривать с ними...» Все связанное с этим событием звучит как сага. Самый ранний источник сообщает, что св. Ансельму во Франции о нем стало известно немедленно (благодаря посланцу-ангелу). Уильям Мальмсберийский описывает сон, который приснился королю в ту ночь, и затем как сон монаха был рассказан ему: «Он монах, — сказал Вильгельм, — и как монах он мечтает о деньгах; дай ему сто шиллингов». Так разрасталась легенда о необычных знамениях.
Для современного читателя все это звучит весьма подозрительно; ему хочется дать какое-то рациональное объяснение. Хитрость
Прежде всего, давайте посмотрим, что именно нуждается в объяснениях. О таких случаях рассказывают как о чудесах, знамениях по милости Господней и Божьем промысле. Св. Ансельм знал об этом, потому что был тем человеком, которому ангелы приносили вести. Вильгельму снились сны, потому что Бог не оставляет жертв своего суда без предостережения. Смерть Вильгельма произвела колоссальное впечатление не из-за каких-то подозрений в преступлении или человеческом жертвоприношении, а потому что в нем увидели Божий суд над грешником. Она произвела тем большее впечатление, потому что на человеческом уровне все считали ее несчастным случаем. Великий человек был убит в расцвете лет, находясь на вершине власти.
В объяснении нуждается не аура таинственности, а простой факт смерти короля. Слухи, окружавшие смерть Вильгельма Рыжего, были обычным явлением в то время. Такие же байки возникали и вокруг других заметных событий точно таким же образом. Предсказания подобного рода часто встречаются в литературе этого века. Легенды вокруг кончины Томаса Бекета даже еще более удивительны, потому что мы знаем, как быстро они возникли и какое широкое признание имели. Эта параллель не укрылась от доктора Мюррей. Бекет тоже был Божьей жертвой. Но столько всего нуждается в объяснении в отношении Бекета, что будет утомительно прослеживать все искажения.
Слухи, витавшие вокруг смерти Вильгельма Рыжего, подчеркивают тот факт, что люди считали его кончину судом Божьим, и это является частью объяснения того неблагосклонного отношения, которое он сразу же заслужил у летописцев. До 1100 г. церковь в основном враждебно относилась к нему, и не без причины.
В этой враждебности церковных летописцев есть одно исключение. Монахи аббатства Бэттл (основанного его отцом на месте сражения при Гастингсе) помнили его как благотворителя, и весьма вероятно, что он увеличил солидные пожертвования, которые у его отца зависели от непредвиденных обстоятельств. Монастырский летописец был склонен основывать свое мнение о короле на его отношении к его собственному хозяйству и доходам, и это, безусловно, отражено в отношении Эдмера, историка и биографа св. Ансельма, архиепископа Кентерберийского, и в версии, представленной в «Англосаксонской хронике», которая также исходит из Кентербери. Большую часть своего царствования под тем или иным предлогом Вильгельм Рыжий пользовался доходами епархии и монахов Кентербери, а самих монахов содержал на небольшую сумму денег. Это была его отличительная черта. Подобно многим феодальным властителям, он считал церкви главным образом объектами собственности. Ансельм просил его позволить аббатам избираться на вакантные должности в аббатствах, которые он «обирал». «Вам-то что? Разве аббатства не мои?» — был резкий ответ короля.
Вильгельм Рыжий был обязан своей короной поддержке архиепископа Лафранка, и нам сообщают, что он вел себя хорошо и выполнял свое обещание править справедливо, пока Лафранк был жив. В 1089 г. Лафранк умер, и Вильгельм начал пользоваться своими доходами. Лафранк часть лучших лет своей жизни был монахом и настоятелем монастыря Бека, и после его смерти не было никого в англо-нормандской церкви, кто обладал бы более высоким авторитетом, чем его друг и ученик Ансельм, бекский аббат. Ансельм был одной из тех редких личностей, которые пользовались восхищением и любовью даже у своих врагов. В 1092—1093 гг. его обманом заставили приехать в Англию, хотя он и знал, что его имя было у всех на устах как имя следующего архиепископа. Очень своевременно король заболел и решил, что умирает. Он немедленно предложил Ансельму архиепископство и настойчиво упрашивал принять его. Он вбил себе в голову, что его болезнь была расплатой за то, что он никого не назначал на место архиепископа, и пройти она может только в том случае, если он заполнит эту вакансию св. Ансельмом. Ансельм не хотел этой должности, он также не был суеверным. Он сказал королю, что тот поправится в любом случае. «Да знаете ли вы, что вы собираетесь сделать? — будто бы сказал он епископам, которые побуждали его принять предложение короля. — Вы задумали впрячь дикого быка и немощную старую овцу в один плуг под одним ярмом. И что из этого выйдет? Неукрощаемая дикость быка потащит плуг через тернии и заросли и так искалечит овцу, что она станет совершенно бесполезной...»
Король выздоровел, но сдержал слово, данное Ансельму, и настоял на том, чтобы сделать его архиепископом. Однако это не принесло ничего хорошего ни одному из них. Король, видимо, считал, что его обманом вынудили сделать это назначение, и не ладил со святым отцом. Ансельм обнаружил, что невозможно поддерживать мирные отношения с Вильгельмом, не идя на недопустимые компромиссы по принципиальным вопросам. В конце концов Ансельм попросил разрешения поехать к папе римскому за мантией архиепископа, символом его сана. В то
В конечном счете Ансельм победил, и Урбан был признан папой римским. Но разногласия между Ансельмом и королем росли, и, когда Ансельм понял, что Вильгельм намерен подвергать его гонениням во что бы то ни стало, он уехал из страны и провел оставшиеся годы правления короля, пользуясь гостеприимством то папского двора, то архиепископа Лиона. Вильгельму Рыжему грозило отлучение от церкви, но оно было отсрочено по просьбе Ансельма. Затем Урбан умер. Когда Вильгельм спросил, каков его преемник, ему ответили, что в чем-то он похож на Ансельма. С проклятием король выпалил: «Его папство на этот раз не возьмет надо мной верх. Я добился для себя свободы и буду делать что захочу». «Но он недолго наслаждался ею; не прошло и года, как смерть нашла его...»
Этого достаточно, чтобы объяснить отношение летописцев, и особенно тех, кто восхищался св. Ансельмом или служил ему. Они ненавидели короля, но им нравилось рассказывать о нем разные истории. Его вспыльчивый характер, находчивость и характерная божба «Клянусь ликом Божьим!», «Клянусь образом Лукки!» (изображение лика Христа) способствовали тому, что его поступки и высказывания переходили из уст в уста. Перед нами портрет Вильгельма Рыжего, «героя», появляющегося даже в истории у Эдмера, первое издание которой было написано не более чем через пятнадцать лет после смерти Вильгельма. Некоторые истории могут быть неканоническими, но изображаемая ими картина, вероятно, достаточно правдива. Вильгельм был богохульником, алчным и скупым человеком, он ни в грош не ставил церковь, за исключением того момента, когда думал, что умирает. Ему доставляло большое удовольствие возмущать духовных лиц из числа своих сторонников, хотя, наверное, оно было не больше, чем их удовольствие перечислять его грехи — в общем, обаятельный негодяй.
Это не тот случай, когда надо обелить кого-то. В своем отношении к церкви Вильгельм Рыжий был вспыльчив и неразборчив в средствах. Его нельзя оправдать никакими христианскими нормами. Возникает вопрос, а был ли он вообще христианином. Для доктора Мюррей он был дьяволопоклонником, как мы уже видели. Но ее реальные доказательства чрезвычайно бессвязны и косвенного рода. Весьма вероятно, что в XI в. существовали приверженцы культа дьявола: есть факты разнообразного колдовства, и поклонники Люцифера, ритуалы которых были подробно описаны в конце XII в., вполне могли существовать веком раньше. Но они жили в Германии, а у нас нет подробных доказательств черной магии или поклонения дьяволу в тех странах, в которых побывал Вильгельм Рыжий. Чтобы заполнить этот пробел, доктор Мюррей привлекает факты XVI и XVII вв. Именно из более поздних источников она извлекает доказательства учения и обрядности, на основе которых она восстанавливает события.
Ее теорию на самом деле можно отвергнуть как фантазию, но проблема вероисповедания Вильгельма Рыжего остается. Совершенно невероятно, чтобы он был рациональным агностиком. Под воздействием болезни он немедленно попытался умилостивить Всевышнего. Так часто, как он осмеливался, он относился к Богу неуважительно, как к своему старшему брату. В каждом веке у веры свои богохульники, а Вильгельм был исключительным примером этого явления, вероятно, более широко распространенного, чем мы себе представляем, — человеком, который принял основные догматы церкви, но с отвращением; которому доставляло удовольствие наносить резкие удары по ее наиболее фанатичным, педантичным или зловещим взглядам; которому нравилось богохульствовать в открытую при придворных, равно как и в относительном уединении лагеря и на охоте. В конце своего правления Вильгельм провел некоторое время в столице Нормандии Руане. Эдмер рассказывает историю о том, как евреи Руана подкупили короля, чтобы он приказал некоторым представителям их нации, которые не так давно были обращены в христианство, вернуться к своему исконному иудаизму. Он излагает трогательную историю о том, как один еврейский мальчик был обращен в христианство явившимся ему первомучеником св. Стефаном. Его отец пошел к королю и предложил ему 60 марок (40 фунтов стерлингов в современном выражении) за то, чтобы он заставил юношу вернуться к своей старой вере. Король с радостью взялся за это дело и позвал к себе молодого человека. «Твой отец жалуется, что ты стал христианином без его разрешения. Если это так, то я приказываю тебе подчиниться его воле без всяких увиливаний и немедленно вернуться к иудаизму». Юноша ответил: «О король, я думаю, что ты шутишь». Вильгельм рассердился: «Стал бы я шутить с тобой, дрянной мальчишка? Иди домой и быстро делай, как я сказал, или — клянусь образом Лукки — я прикажу выколоть тебе глаза!» Молодой человек стоял на своем; он упрекнул короля за его отношение и был вышвырнут со двора. За свои усилия король получил вознаграждение в размере половины обещанной платы.