Саквояж со светлым будущим
Шрифт:
— Вы не представляете, как я рад, что он здесь, — продолжал Стас. — Я и не мечтал об этом, думал — опять будет скукотень и глупость, мамаша с папашей станут реверансы делать и ливоруч и праворуч сладости рассыпать, тошниловка одна, а о Воздвиженском я даже не знал!
Маша растерянно покивала. Что означают эти «ливоруч и праворуч»?! И вообще?…
Издалека послышался вопль ее сына, а в кармане опять грянул марш.
— Мама! Ма-ам!!
Маша бегло улыбнулась молодому человеку:
— Алло!
— Маш, ты где?!
— Я сейчас
— Да где ты сейчас будешь?!
— У вас.
— Куда ты девалась-то?! В Москву на велосипеде уехала?!
— Дмитрий Андреевич, — с тихим нажимом повторила Маша. — Я сейчас буду.
— Идеальное убийство в принципе придумал, конечно, не Воздвиженский, — громко говорил рядом Стас, — но он придумал современное идеальное убийство! А до него все считали, что идеально убить может только киллер!
— Господи помилуй, — пробормотал в трубке Родионов, — кто это там?…
— Я вам потом все объясню, Дмитрий Андреевич.
— Мама!!
— Я сейчас приду, — в трубку сказала Маша, захлопнула крышечку телефона, чтобы Воздвиженский не приставал, и улыбнулась Стасу приторной улыбкой.
Дом уже показался в зелени деревьев, и откуда-то потянуло запахом жареного мяса, и от этого запаха, и от воздуха, который словно тек между соснами со стороны Днепра, от солнечного света, который щекотал затылок, Маше вдруг пришла в голову удивительная мысль.
Жизнь прекрасна, вот какая это была мысль!
— Простите меня, — сказала она Стасу, — мне нужно найти своего сына.
— У вас есть сын?! — вдруг удивился молодой человек, как будто она заявила, что у нее есть слон.
— У меня есть сын, и он здесь, — решительно сказала Маша. — Извините меня.
Она свернула с дорожки, оставив молодого человека в искреннем недоумении, поднырнула под низкие ветки и оказалась на лужайке напротив бассейна.
Ее сын Сильвестр, сгорбив голую худосочную спину, сидел на бортике, свесив голые худосочные ноги, и болтал ими. Спина была белая, немного в синеву, с цепочкой выступающих острых позвонков.
— Сильвестр!
Он оглянулся, как ей показалось, с неудовольствием.
— Мама! Ну где ты?! Ты принесла мне плавки?!
Батюшки, про плавки-то она и забыла!
— Я сейчас принесу, сыночек, я… отвлеклась.
— Вот ты всегда отвлекаешься и забываешь про родного сына!
— Да я уже принесла две пары. Пусть в этих купается! — Это вступила в разговор Катерина Кольцова. — Подумаешь, фунт изюму!…
— Они с меня упадут!
— Они не упадут. Они на веревочке. Подтянешь веревочку, и готово дело!
Сильвестр Иевлев вопросительно посмотрел на мать, а она на него. Катерина вышла из-за клумбы, где нюхала розы, подошла к ним и села в шезлонг. Михаил Кольцов уже вовсю плескался в бассейне, брызгался и фыркал, как морж.
— Ма-ам, ну можно мне в бассейн?!
— Да, — решительно сказала Маша, — давай я подержу полотенце, а ты переоденешься.
Сильвестр моментально вскочил, готовый переодеваться,
Маша перепоясала его чресла и отвернулась — из деликатности. Сильвестр переодевал трусы. От спешки его качало из стороны в сторону, так что он чуть не падал.
Веревочку он старательно затянул, завязал двойным узлом и еще подергал, проверяя, не свалятся ли плавки.
После чего разбежался и сиганул в воду. Раздался шумный плеск, потом визг, и из бассейна на две стороны выметнулся веер брызг.
— Ура-а-а!!!
— Садитесь, — предложила Катерина Кольцова. — Позагораем.
— Я не могу, — тут же отказалась Маша Вепренцева, — меня ждет шеф. Вы посмотрите за ними?…
Катерина подняла на лоб дорогущие солнцезащитные очки. Оправа полыхнула бриллиантами, а может, рубинами или изумрудами. Впрочем, быть может, бриллиантами, рубинами и изумрудами вместе. Кто их знает, этих жен олигархов.
— Посмотрю. Хотя они уже достаточно большие парни!…
Из бассейна неслись вопли и визги.
— Кать, чего тут у вас?
Голос был низкий и неспешный, как будто тяжелый, очень знакомый, много раз слышанный, и Маша оглянулась.
В метре от нее, зацепив указательным пальцем перекинутый через плечо пиджак, стоял промышленник, политик, олигарх, губернатор, владелец заводов, газет, пароходов, банков, страховых компаний, судоверфей, автомобильных гигантов и свечных заводиков, лесопилок, фабрик, телеканалов и еще бог весть чего, Тимофей Ильич Кольцов.
— Здравствуйте, — пробормотала Маша, и он коротко глянул в ее сторону.
Вблизи этот человек наводил первобытный гипнотический ужас, как удав Каа на бандерлогов. Огромный, широченный, почти наголо бритый, с равнодушной шаманской физиономией, он попирал лакированными башмаками газон, и казалось, что в ту самую секунду, как он появился на этом газоне, весь мир дрогнул и перекувырнулся, и теперь крутится в другую сторону, и центр вращения именно он — Тимофей Кольцов.
— Тим, — сказала его жена, — познакомьтесь, это Маша, она работает с Аркадием Воздвиженским. В бассейне с Михой ее сын Сильвестр. А это мой муж Тимофей.
— Очень приятно, — идиотским голосом пропищала Маша Вепренцева.
— И мне, — буркнул олигарх. — Кать, почему они так вопят?
И он кивнул в сторону бассейна, где резвились малолетние морские котики, бухали хвостами, взметали брызги, издавали воинственные кличи.
— Потому что они купаются, — сообщила его жена, подходя к нему. — Им нравится купаться, и они вопят. А что такое?
Олигарх пожал плечами. На Машу он не обращал никакого внимания, словно ее и не было вовсе. Зато охрана, два добрых молодца, выстроившиеся было во фрунт, передислоцировались. Видимо, таким образом, чтобы Маша не смогла внезапно напасть на хозяина. Один из них смотрел прямо ей в затылок, и от этого взгляда Маше даже шею свело.