Салют динозаврам!
Шрифт:
Ты мужчина, налей.
Вася открывает бутылку вина, наполняет стаканы.
Сядем. Нет, ты сиди, а я буду стоять. Я произнесу тост.
Василий! Всю жизнь у меня было много прекрасных друзей. Но, так случилось, я пережила их всех. Однажды я посмотрела на себя в зеркало и увидела, что я тоже старуха. Василий, не возражай и не пытайся утешить меня.
Вася и не возражает.
Возможно,
Я говорила тебе – мое детство прошло в суровые годы. Революция. Потрясение мира. Брат против брата. Сын против отца. Разрушались кровные узы. Людей объединяла вера – духовное родство. Время многое сгладило, сделало людей терпимее к чужим взглядам.
Умом понимаю: сестра, брат, родня. Но что до того, если по духу они мне чужее чужих. Кандальные узы родства. Предрассудок, искалечивший не одну жизнь. С соседями можно разъехаться. Родственников, даже если они мерзавцы, надо терпеть. Я ехала сюда не без опаски. Ехала к чужим людям только потому, что кто-то кому-то когда-то при рождении пришелся сестрой.
Василий! Я прочитала Сонины записи. Размышления о прочитанном, впечатления о встречах с людьми. Твоя бабушка была чистый, душевный, бесхитростный человек. Она и ее друзья могли бы стать моими друзьями. Прости, я взволнована. Я сейчас продолжу. Я прочитала в журналах статьи Павлика – моего племянника, твоего отца. Я горжусь им. Он замечательный человек. Он опускается в кратеры вулканов не только из любознательности ученого. Павлика заботит будущее всего человечества! Это редкое свойство. Очень. Свойство мыслителя и борца.
Я уверена, мне понравится и мама. Я заочно проникаюсь к ней с симпатией и любовью.
Ты. Я не хочу тебе льстить, Василий. Ты не во всем оправдываешь мои ожиданья. Но ты славный и честный юноша. Ты нравишься мне. Я стала сентиментальна. Вдруг. С тех пор, как у меня появились вы. Выпьем за твое здоровье. Чин-чин!
(Пьет, спохватывается.)
Салат! У меня еще не готов салат.
(Идет, останавливается в дверях.)
Вчера я долго стояла у витрины фотоателье. Мне стало грустно. Почему нас в детстве не фотографировали вместе, Соню и меня? И знаешь, что мне пришло в голову? Я выберу две фотографии, Сонину и свою. Пусть их увеличат в одну раму. Мне хочется видеть себя на одной фотографии с нею. Две старенькие старушки под одним стеклом. (Весело.) Как тебе эта идея? Я повешу фото над своей кроватью в поселке со странным названием Майна. Я буду представлять, что мы вместе сидим и любуемся – какой он прекрасный и могучий, наш Енисей.
(Выходит.)
ВАСЯ(после большой паузы идет к телефону, набирает номер). Евсикова, привет. Есть новость. Только пока никому. Две недели назад я родителям про тетю Аню сообщил. Сегодня пришел ответ. Родители категорически заявляют – недоразумение, у бабушки никаких сестер нет и не было. Евсикова, помолчи. Не родители ошиблись. Ошиблось справочное бюро. Знаю, раз говорю. Ходил в адресный стол. Есть еще одна Воскресенская Софья Андреевна. И сын у нее есть. И тоже Павел Петрович, сорока шести лет.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Воскресенье.
Ничего страшного, если у актрисы или у актера не окажется абсолютного музыкального слуха. Герои в восторге от мелодии, они хотят ее петь – и это главное.
АННА АНДРЕЕВНА(ликуя). Я знала – тебе понравится. Болеро Равеля покоряет всех! К тому же там солирует барабан.
ВАСЯ(сняв телефонную трубку зазвонившего телефона). Да? Теть Ань, вас.
АННА АНДРЕЕВНА. Я вас слушаю. Непременно. Я буду через сорок минут.
(Положив трубку.)
Прекрасный воскресный день! Великая музыка! Чудесное настроение! Я счастлива. Сейчас передохну и разогрею обед. (Возвышенно.) А помнишь бесконечный ритм барабана в седьмой симфонии Шостаковича? Я наблюдала за тобой. Признайся, большой зал консерватории тебя потряс. О, не беспокойся. Я не скажу об этом Пете Коржикову. Даже под пыткой. Я знаю, Петя осудит тебя. Он признает только современные ритмы. Равель – для ископаемых, вроде меня.
ВАСЯ(пародируя Анну Андреевну, с дурашливой высокопарностью). Не надо считать Петю Коржикова балбесом. Петя мой друг. (Услышав телефонный звонок, снял трубку.) Да? (Анне Андреевне.) Опять вас.
АННА АНДРЕЕВНА. Я слушаю. Конечно, милый Михаил Федорович, вы абсолютно правы. Я обращу на Машеньку особое внимание. (Кладет трубку.) Машенька после ангины. Не следует угощать ее мороженым или холодной газированной водой.
(Объясняя.) Сегодня я прогуливаю группу детей. Когда-то Соня предложила: бодрые женщины пенсионного возраста по очереди прогуливают ЖЭКовских детей. (Загораясь.) На нашей Саяно-Шушенской ГЭС почти все женщины моложе тридцати. И у всех дети. Мириады детей. Сонина инициатива прекрасна. Мы обязаны ее подхватить. Можно привлечь молодых матерей. (Воздев палец.) Идеальная мать – это женщина, обладающая терпением и добротой. Люда Евсикова – идеальная мать. А вот у Коржикова нет ни терпения, ни доброты.
ВАСЯ(с чрезмерным огорчением). Да, Петя Коржиков не идеальная мать.
АННА АНДРЕЕВНА(на секунду опешила от неожиданности этого умозаключения, затем рассмеялась). Ты шут. Обыкновенный гороховый шут. (Услышав звонок в передней.) Это ко мне. (Выходит.)
ВАСЯ(мгновенно подбегает к телефону, набирает номер). Евсикова, привет. (Очевидно, он немедленно подвергся нападению. Несколько раз раскрывает рот, пытаясь прервать Люду. Бросает трубку. Набирает снова.)
Евсикова, если ты не перестанешь балаболить…
(Несколько секунд слушает, бросает трубку. Набирает в третий раз.)
Вот теперь умница. Во-первых, на Коржикова не кидайся. Моду взяли: чуть что Петьку винить. Во-вторых, я шатался не с ним. В консерватории? Были. Утром? Утром звонил – у тебя занято. Три раза звонил. (Оглянувшись на дверь, таинственно.) Людка, утром я отправился туда. В Измайлово, куда же еще? Тете Ане сказал, будто в зоопарке с экскурсией был. Не проговорись. Ну, Евсикова, чего расскажу. Там (почувствовав появление Анны Андреевны, без перехода) на неведомых дорожках следы невиданных зверей.